Сергей Солодовников:

Георгий Кизельгур

`- Сергей Александрович, с приходом нового руководителя все ожидают кадровых решений. Причем еще до Вашего приезда в регион ряд отставок анонсировал в своем твиттере депутат Госдумы Александр Хинштейн. Сейчас эти анонсы претворяются в жизнь. Насколько серьезными будут кадровые чистки в главке и какова роль в этих чистках депутата Хинштейна?

- Кроме как ротацией я это никак не называю. Ведь я никого никогда никуда не увольняю. Я просто предлагаю ряду сотрудников, у которых вижу отсутствие функционала на том или ином месте, переместиться на другую должность. Если этот сотрудник принимает решение уволиться, потому что ему не нравится, что его перемещают на ту или иную должность, либо решил, что старую должность за собой приватизировал и она должна принадлежать только ему, то это его ошибка. Когда я предложил переместиться Олегу Лукьянову (экс-начальник Центра лицензионно-разрешительной работы ГУ МВД. – Прим. ред.) на другую должность и возглавить там определенное направление, то он охотно с этим согласился и сейчас назначен туда (Лукьянов стал заместителем председателя СРО ОГО «ВФСО «Динамо». – Прим. ред.). Если вы имеете в виду освобождение от занимаемой должности начальника УЭБ и ПК (Антона Полыгалова. – Прим. ред.), то мною была предложена должность начальника управления по экономическим преступлениям, от которой он отказался и подал рапорт на увольнение -это его право. Если он в свои 42 года не хочет служить или посчитал, что должность начальника УЭБ и ПК для него более ответственная, то я так не считаю. И он подал рапорт на увольнение, который я удовлетворил. А другому заместителю я предложил переместиться на должность начальника отдела, и он согласился с этим вопросом. И так будет с теми, кого я посчитаю правильным переместить на ту или иную должность. И не надо бояться и переживать. Еще раз повторяю — никто места в ГУ МВД по Самарской обл. не приватизировал. Все они подписали контракты и все хотят работать в органах внутренних дел. А если он в 42 года увольняется, то зачем вообще надевал эту форму и с какими мыслями он приходил в ОВД служить. Я вот, к примеру, уже одиннадцатый год катаюсь по России. От Каспия до Терека, от Терека до Дона, от Дона до Вятки и с Вятки на Волгу. Мы все подписывали контракты, и всем нам в жизни была определена судьба, которую ты для себя выбрал. Если ты для себя определил, что я хочу служить только в Самарской обл. и только в той или иной должности, то это большая ошибка. И я считаю неправильным, когда руководители работают длительное время на своих должностях, неправильным, когда руководители работают на своих должностях и не определяют свой функционал. Поэтому мне непонятно, как, допустим, заместитель начальника полиции главка по охране общественного порядка Николай Рудаков 6 месяцев находится в отпусках и занимает эту должность. Неужели нельзя было назначить туда другого руководителя? Получается, что 6 месяцев в ГУ МВД нет руководителя блока охраны порядка. Это же неправильно!

Что касается депутата Хинштейна, то вы все знаете, что Александр Евсеевич всю жизнь занимается вопросами коррупционной составляющей, вт. ч. ив органах внутренних дел. Несомненно, вокруг него огромное информационное поле и он погружен в проблемы ОВД, особенно Самарской обл., которую он сегодня представляет в заксобрании. Совсем неудивительно, что информполе обеспечило его ресурсами. Что здесь плохого?

- Во время Вашего официального представления руководящему составу ГУ МВД были сразу обозначены основные направления деятельности — борьба с уличной преступностью и алкоголизацией населения. В то же время Самарская обл. и ее бюджет сильно страдают от экономических преступлений. На какое место Вы бы поставили борьбу с этими видами преступлений и коррупцией?

- Касательно экономических преступлений в целом: мы активно будем заниматься вопросами декриминализации Самарской обл. в том объеме, в котором будем успевать. Но хочу предупредить бизнес. Ни в одно предприятие бизнеса мы заходить не будем, если эти предприятия будут работать за счет собственного капитала. Мы зайдем туда, где работают с бюджетом. А уж если мы зайдем на предприятие, то выйдем оттуда только с уголовным делом — такая позиция была у меня всегда. Однако никаких закошмариваний бизнеса не будет, пока не будет полностью исследован весь объем интересующих нас материалов. После этого мы будем заходить в проверку. Но еще раз повторю: если мы это сделаем, то выйдем оттуда только с уголовным делом.

- Некоторые уголовные дела и проверки тянутся очень долго. Как Вы будете исправлять эту ситуацию?

- Давайте будем двигаться вперед и по мере развития ситуации менять ее. Конечно, есть разные дела, можно и по году расследовать, но нужно расследовать их в установленные УПК сроки. И соответственно, все проверки тоже. Мы в этой части разберемся, я вам обещаю. Обязательно систематизируем работу в области выявления преступлений экономической направленности и особенно преступлений в сфере коррупции.

- Как планируете бороться с нефтеврезками? Вашим предшественникам этот вопрос решить не удалось...

- Врезки начались тогда, когда появилась нефть. Эти врезки были до меня и будут после меня. Сказать, что сейчас мы эти врезки быстро ликвидируем и никто не будет больше врезаться, нельзя: ну как не будет? Общество подразделяется на классы. В общем-то, и преступность стала определяться, когда появились классы. Там, где есть интерес, там и будут врезки, там будут совершаться преступления. Другой вопрос, что мы должны на них влиять. Сегодня, насколько я знаю, по отношению к уровню прошлого года уже значительно уменьшилось количество врезок. Хочу сказать, что систематизировать эту работу надо в Самарской обл. И совершенно четко определить ее приоритеты. И мы это будем делать всеми усилиями, в т. ч. и силами УЭБ и ПК.

Я не думаю, что в Самарской обл. есть какая-то вертикаль, выстроенная по врезкам, я имею в виду коррупционную составляющую. Но то, что в каждом районе области, который этим поражен, есть соответствующая коррупционная составляющая, в т. ч. со стороны ОВД, не вызывает сомнений. Мы будем принимать меры, чтобы изжить это.

- Поговорим о борьбе с контрафактным алкоголем, возросший поток которого в регион ускоряет алкоголизацию населения. Насколько Вы чувствуете силу противодействовать вот этому наплыву контрафакта?

- Будем выявлять — будем изымать. Для меня здесь нет авторитетов и лиц, которые на эти вопросы влияют. При появлении информации, как гласной, так и негласной, будем выявлять. В магазинах, палатках делать контрольные закупки и изымать продукцию, на 6 месяцев закрывать эту точку — пусть идут в суд. Устанут судиться с нами.

Да, конечно, это тяжело, да, мы должны напористо и постоянно работать в этой части, но будем заставлять своих сотрудников меняться. Обстановка меняется, когда мы меняемся.

Мы снесем всю стихийную безудержную массу ларьков и палаток. Я просто там еще не был — я сам туда приду на эти рынки, сам буду сносить их. И поверьте мне, так наедем, что будет очень тяжело, а тех, кто пытается вот такими мерами, как избиение Дениса Ильина (сотрудник администрации Самары, курировавший снос киосков. –Прим. ред.), решить вопрос, мы будем находить и очень жестко привлекать к ответственности. Причем не только исполнителей, но и их лидеров, тех, кто их посылал.

- Помимо распространителей алкоголя Вы заявляли и о борьбе с его потребителями — люмпенизированной частью населения, теми, кто образует уличную преступность. Не опасаетесь ли Вы того, что, когда уберете их с улиц в места их постоянного пребывания (дома, общежития), вырастет именно бытовая, квартирная преступность?

- Что страшного в том, что мы отодвинем люмпенизированную часть в общежития? Она будет приходить в свои квартиры и пить там. И там совершать свои правонарушения, куда мы потом зайдем и зарегистрируем эти правонарушения. И эти правонарушения будут раскрыты и выявлены. Ведь что происходит сегодня: они совершают правонарушения, а мы их не видим, и они становятся у нас нераскрытыми в основе своей. Мы создадим условия для преступников: они ж все равно должны где-то пить, где-то находить свое празднество, так пусть они находят его не на улицах с бутылкой и палкой, которой они бьют нашего гражданина по голове, а у себя дома. Мы будем приходить туда и раскрывать их преступления.

Я не говорю, что мы остановим всю уличную преступность. Повторю, общество распределено на классы, классификацию никто не отменял, проблемы всегда были и будут, но не так беспредельно их надо ощущать, как мы ощущаем это сегодня. И я буду доносить это до жителей на улицах наших городов, на встречах с трудовыми коллективами. Это же мой народ, я тоже считаю себя членом этого народа. Я его люблю, этот народ, и буду делать все, чтобы ему жилось лучше.

- Интересны Ваши взгляды на классовую борьбу. Коли уж мы заговорили о некоем вымещении люмпенизированной части общества в места их постоянного пребывания и появлении на их месте на улицах среднего класса, то, может быть, стоит действовать менее жесткими способами? К примеру, в США не так давно полицейский застрелил очередного афроамериканца. Люмпенизированные слои американского общества вновь ожесточились, когда против их представителя применили такие меры, начали выражать недовольство. Хотя можно было для начала какую-то разъяснительную работу провести с тем парнем...

- Вопрос понятен. Во-первых, мы живем не в Америке, а в Российской Федерации. Предлагаю пойти и поговорить с лицом, длительное время употребляющим спиртные напитки — по сути своей, больным человеком, который не может иначе жить в обществе, и попытаться направить его на путь истинный. Только путем страха при наведении порядка мы сможем изменить эту ситуацию. Я других мер не вижу. Что касается Америки, я не в Америке живу, а в России, я знаю, как живет Россия, какими проблемами она живет, как живет наш народ и что ему нужно сделать. Приедут вместо меня американцы — тогда будете их учить.