Анатолий Волошин:

Константин Грайко

- Анатолий Парфирьевич, не секрет, что в 2009 год Россия вошла при, мягко говоря, нестабильной экономической ситуации. Сначала правительство обещало, что девальвации не будет, потом объявило о плавной девальвации. Как, по-вашему, что же на самом деле происходит в стране?

- Сначала нам говорили, что девальвации не будет. Потом сказали: девальвация будет, но плавная. При этом мне представляется кошка, которой рубят хвост. Что такое плавная девальвация? Это вместо того чтобы один раз отрубить — и все, начинают кромсать этот хвост по кусочкам. Представляете, какая боль? Это же невероятно, девальвация с начала 2009 г. составляет 1% в день. 365% годовых. Как этот 1% действует на людей? Это же шок. Сосед уже конвертировал рубли в валюту и получает свои 300% годовых, а я нет? А те люди, которые вложили большие суммы в крупные федеральные банки под 5-9% на срочные вклады на 2 года или еще больший срок? Они, конечно, могут закрыть эти вклады, но тогда, по условиям договоров, они потеряют и эти проценты. Этих людей сильно обули.

То, что сейчас происходит — мировой кризис, на самом деле кризис недостаточной покупательной способности из-за отсутствия средств. Но в России средств должно быть достаточно. Порядка $80 млрд. в год мы получаем от нефти. Пусть нефть упала в 2 раза, получается 40 млрд. По самым скромным подсчетам, при существующих нефтяных резервах страны мы 10 лет можем покрывать эти 40 млрд. 10 лет наша страна должна была не дрогнуть в этой ситуации. А есть еще газ, который еще не упал в цене.

- Так почему же рецессия приобрела столь значительные масштабы?

- Те механизмы, которые правительство пытается применить в целях сглаживания кризиса, реально не работают. Дали денег 20 крупнейшим банкам и сказали: раздайте в регионы. Не раздали. Им еще дали субординированных денег. Не раздали. Им говорят: раздайте деньги региональным банкам под гарантию ЦБ. Не раздали. Средства, которые государство разместило в крупных банках, невозможно получить ни под твердые активы в виде векселей, облигаций этих банков, ни под валюту. Мало того, эти банки декларируют заоблачные ставки по кредитам: овернайт от 25 до 40% годовых. В результате те деньги, которые были предназначены для регионов, так и осели в этой двадцатке крупнейших банков. Они пошли в валюту, потому что эти банки потеряли на ценных бумагах, об этом писали многие СМИ.

- Т.е. можно сказать, что ситуация на фондовых рынках не только критическая сама по себе, но и дестабилизирует ситуацию в банковском секторе экономики?

- Фондовые рынки продолжают падать и падать. Чтобы остановить рецессию, должен быть какой-то колоссальный качественный скачок. Может быть, технологический. Но ждать его пока не приходится. Когда-то каменный век сменился бронзовым, потом железным. Может быть, следующим будет век водорода и магния. Но все, что сейчас есть, все останавливается. Какова сегодня цена заводов. Чего стоит металлургический комбинат, если сталь никому не нужна, он ничего не производит и не получает?

- Ранее ФиаБанк зарекомендовал себя надежным оператором доверительного управления. Что принес вашим клиентам 2008-й?

- У нас доверительным управлением занимаются квалифицированные специалисты. Занимаются очень тщательно. Все должны понимать, что это игра на спекулятивных операциях. Главное — вовремя выйти. По договорам доверительного управления мы ниже 12% годовых не опустились. Но чтобы быть успешным на фондовом рынке, надо сидеть и постоянно отслеживать ситуацию. Когда идет падение, нужно зафиксироваться и т.д.

Кто в первую очередь действительно пострадал от проводившихся IPO и работы на фондовом рынке? Средний класс, многим представителям которого показалось, что они сами умеют управлять, что они профессионалы. Они выкупили на IPO эти акции. Плюс подогревает реклама в стиле того, что каждая кухарка может управлять пакетом акций. А они же не кухарки, у них свой бизнес, по миллиону заработано. Вот на миллион и купили акций, например, ВТБ, которые на IPO стоили по 13,65 коп. А в какой-то момент они опустились до 1,2 коп. Какой еще товар в России стоит 1 копейку?

- Насколько обоснованны упреки в том, что региональные банки отказываются кредитовать реальный сектор экономики?

- Все только говорят о том, что региональным банкам оказали федеральную поддержку и пытаются ввести меру ответственности за неправомерный отказ в кредите предприятиям. Они не видят, что наши банки не получили реальной федеральной поддержки для кредитования предприятий. Из федеральной поддержки у нас на сегодняшний день была только одна — это аукцион, проводимый Минфином по продаже денег на 5 недель. Получается, что реальному сектору экономики вроде бы помогли, а на самом деле бросили соломинку. Ни один самарский банк не получил ни копейки под рефинансирование, и поэтому может выдавать кредиты только из собственных средств, собранных в регионе, или ресурсов, полученных от Банка России под залог кредитных портфелей.

Соответственно, до промышленности, до реального сектора, федеральные деньги вообще не дошли. И нас упрекают в том, что мы активно не кредитуем промышленность. Чем кредитовать? Рублевой ликвидности нет. Мы могли бы давать кредиты в валюте, но какой же самоубийца будет брать кредит под 400% годовых?

- Сегодня многие считают, что пережить инфляцию поможет конвертация сбережений из рублей в доллары или евро. Некоторые даже рассчитывают на этом заработать...

- Многие экономисты говорят, что не понимают, как можно покупать валюту страны, у которой нет экономики. Можно сказать, что Зимбабве и США имеют одинаковые экономики. Только у Зимбабве нет армии, а США создали мощнейшую военную машину. Поэтому никто не подумает наказывать Соединенные Штаты, когда они свою пирамиду, нарисованную на долларе, кинут. Ведь на самом деле это пирамида, которая Мавроди даже и не снилась. Покупка валюты — это все равно ловушка. Потому что никто не успеет, особенно те, кто держит наличные доллары или евро дома, сконвертировать их назад. А выход для мировой экономики — только замена всех валют. Один из вариантов -возвращение назад, к золотому эквиваленту. Нетрудно представить, как США будут менять свою валюту. Внутри страны 1:1, а вне США или совсем не будут, или по рыночному курсу на аукционах. Кто даст больше за 1 новый доллар. Дашь 1000 или 10000 старых — получишь 1 новый.

С начала года правительство неоднократно расширяло валютный коридор. Сегодня мы продаем евро по 43,30, а покупаем по 41,42. Сколько должно пройти времени, чтобы курс покупки в банке превысил сегодняшние 43,30? И все это время деньги будут находиться в замороженном состоянии. А каковы шансы на заработок, если Центробанк все-таки зафиксирует верхнюю планку валютного коридора? (Интервью записано 21 января. 22 января ЦБ РФ сообщил, что устанавливает с 23 января 2009 г. верхнюю границу технического коридора бивалютной корзины на уровне 41р. -Прим. авт.)

- Но еще не поздно купить золото...

- В целом да. А еще лучше открыть золотой вклад, потому что, забирая слитки, нужно заплатить НДС, а ОМС (обезличенные металлические счета наподобие вкладов, но средства хранятся в граммах металла. — Прим. авт.) налогом не облагаются. Как я уже говорил, один из вариантов восстановления доверия к банковской системе, да и к экономике в целом — это возвращение к золотому эквиваленту. Сегодня это единственный товар в мире, который не упал в цене. Все остальное упало: нефть — в 3 раза, платина — в 2 раза. Упали акции, недвижимость, а золото только растет и на сегодня является самым дорогим металлом в мире.

- Каков прогноз дальнейшего развития ситуации в контексте вышеизложенного? Что будет с региональными банками?

- А ничего не будет. Мы просто вернемся в 90-е годы прошлого века. У нас будут векселя, у нас будет совершенно другой объем работы, мы будем тихонечко выполнять функции расчетных центров. Мы будем помогать мелкому бизнесу, как помогали и раньше. Малый бизнес сегодня не может даже перейти на достойное обслуживание в те же федеральные банки. Я смотрю на кредитный портфель ФиаБанка и вижу, что подавляющее большинство клиентов — это маленькие предприятия. У других региональных банков — то же самое. А у нас есть клиенты, которые берут кредиты в 500, даже 200 тыс. р. И они работают, формируют рабочие места, платят налоги. Кто, кроме нас, с ними будет работать? Сбербанк их в упор не видит. А ВТБ или Альфа-банк? Представители малого бизнеса стоят напротив, а они их не видят. И не будут видеть, т.к. их основные клиенты — крупные предприятия, на которых они строят свой базовый бизнес. Поэтому когда говорят, что стране хватит 20 банков, — это абсурд. Только региональные банки помогут малому бизнесу. Только местные банки помогут выжить региону. Больше никто.

- Вы нарисовали достаточно тревожную картину. Но ведь должен быть выход из сложившейся ситуации?

- У нас в стране создали проблему люди, потому что забрали деньги из банков, из оборота, соответственно, из реального сектора экономики. Сейчас наши самарские профсоюзы обращаются к банкам: дайте денег на зарплату, ведь люди выйдут с вилами. Но почему те же профсоюзы не объяснят людям, что сначала надо вернуть деньги в банки. Тогда мы сможем выдавать кредиты. Начальник Главного управления Центробанка по Самарской обл. Виктор Данилин озвучил статистику, что начался приток вкладов, но проанализируйте, какой приток. Рост вкладов по Самарской обл. за декабрь и январь составил 13,7 млрд. р., но из них в региональные банки принесли только 2,3 млрд. А в иногородние, получается, 11 млрд. Но иногородние банки не дадут денег региональным предприятиям! Они открывают филиалы не для того, чтобы размещать средства, а чтобы привлекать.

Хорошо, что в Самарской обл. не так, как, например, в Рязани. Там есть 3 маленьких банка, предприятиям даже обратиться не к кому. У нас все-таки относительно много кредитных учреждений, есть и достаточно крупные. Есть налаженные отношения и понимание, что только в сплоченности региональных банков видится выживание региона.