Жилкин — Уткин:

Валерий Шемякин

Факты

Передо мной черно-белая фотография самого начала девяностых. Ему лет тридцать. В очках (это потом он стал носить линзы). Выглядит еще совсем юным, каким-то студентом-отличником или, по крайней мере, совсем молодым аспирантом-интеллектуалом. На лице тоска. Он впервые среди чиновников, солидных пузатых мужиков, на каком-то заседании в горисполкоме и явно ощущает себя не в своей тарелке. Поток бюрократической лексики явно не близок ему, только вчера сидевшему с гитарой у костра...

Уткин вышел отсюда — из этих кабинетов. Для Жилкина он не был своим, но и те, что кричали на митингах, не были родными. Да, митинги не учат управлять, не очищают город от грязи, не спасают от бандитов. Но митинги тоже чему-то учат. Жилкин хорошо усвоил некоторые уроки митинговой демократии, и в его стиле управления (он ведь старательно учился, заканчивал академии, защищал диссертации) присутствовало что-то стихийное, идущее от низов.

Вот это их объединяло — Уткина и Жилкина — умение сказать что-то столь парадоксальное, емкое, неожиданное, поставить собеседника в тупик. Конечно же, ни тот ни другой никогда не были до конца открытыми. Но Уткин даже и не пытался это изображать. А Жилкин? Вспоминается этот феномен массовой журналистской влюбленности в Жилкина первых лет его мэрства. Он был доступен почти в любое время. И это поражало. Пишущая братия злоупотребляла его демократизмом. Лезли в его личную жизнь. Стучались в домашние двери. Приходили к нему нетрезвыми. Фразы, спонтанно брошенные им, пережевывались до полного абсурда.

Его укоряют в неразборчивости. Он шел к власти, опираясь на помощь тех, кто, мягко говоря, не отличался праведным образом жизни. На молодых, авантюрных бизнесменов. Отнюдь не бескорыстных, но нацеленных на дело. Упрекают, наверное, справедливо. Но политика — это искусство возможного. Да, это было столкновение систем. Старая номенклатура столкнулась с нарождающейся. Но вот что удивительно, много позже, когда все, кто хоть как-то был приближен к кормилу, потянулись в «партию власти», он по-прежнему играл в другие игры — нет, не в оппозиционные, но до последнего момента пытался избежать роли обслуги.

Профессор Игорь Милорадов в связи с этим говорит о том, что есть полезная сволочь, а есть бесполезная. Политик вынужден работать с полезной сволочью. Мне довелось встречаться со всеми, кто окружал Жилкина в середине девяностых. Ни у одного из них на лице не было написано, что он сволочь.

Денег хронически не хватало. Бюджет был пуст. Это здание на Центральной площади, в котором заседал до последних лет горком КПСС, обветшало, трубы проржавели. «Надо менять всю систему», — сказал журналистам Жилкин и сам засмеялся. Хотя ситуация была совсем невеселой. Уже позже во время одной из встреч он произнес другую крылатую фразу, которую ему не могли простить. В ответ на просьбу одной из бюджетниц помочь деньгами он сказал: «С деньгами и дурак сможет, а вы попробуйте так...» Бюджетница обиделась. Жилкин не стал объяснять, что он как раз «попробовал».

Вспоминается слово, впервые услышанное от него в стенах думы, он произнес тогда «дисконт» таким тоном, будто это была «эврика!». Тотальные неплатежи. ВАЗ должен всем. И в этих условиях вазовские генералы согласились расплачиваться с городом машинками.

Это потом Жилкину предъявили претензию за то, что он открыл ящик Пандоры. Ну тут выбирать не приходилось. Да, лихие ребята наваривались на бюджетных машинках, кто спорит, да, вазовскими долгами попользовались, но в те воровские девяностые можно ли было оставаться чистеньким? Можно ли было не дать сдохнуть городской инфраструктуре, не используя нестандартные схемы? Они были заложниками того времени, хоть Уткин, хоть Жилкин. Боже упаси, меньше всего хочется выглядеть адвокатом, но кто бы мог пройти по этой заминированной целине и не подорваться? Говорят, политик должен уметь завоевывать союзников. Жилкину это удавалось. Он был еще главой районной администрации и ездил к журналистам в гости домой пить чай. Конечно, он уже подумывал тогда о выборах, но говорил-то за чаем не о тактике и стратегии политических баталий.

Евгений Бакланов, оставшийся в конце девяностых редактором «Площади Свободы», время от времени наведывался к мэру с единственной целью — выпросить денег на выпуск. Возвращался в редакцию и сообщал: «Денег не дал, но на душе как-то полегчало...»

До сих пор нет ответа на этот вопрос: зачем первый мэр пошел в образование? Еще совсем молодой, честолюбивый, харизматичный. Говорят разное. Устал. Надоело быть заложником, не способным сделать что-то по-своему, зависеть от вышестоящей власти и суровых обстоятельств, быть все время кому-то должным. Но почему вуз? Мог ведь стать успешным предпринимателем. У него получилось бы. Приглашали на ВАЗ. Что-то говорилось о министерской должности. Уже тогда всерьез предлагали заняться созданием технопарка. Он жил этой идеей. Говорил, для такого города, как наш, необходимо развивать интеллектуальную среду, нужно создавать не просто технопарк, а делать основой его интеллектуальный центр. И таким центром, своеобразным градообразующим предприятием должен стать университет. Отнюдь не классическим в привычном понимании, но затрагивающим все сферы — и бизнес, и муниципальное хозяйство. К сожалению, эта идеология оказалась утопической. Он тогда уже понимал, что ничего в таком ракурсе не получится.

Встретили его в политехническом, на базе которого он создавал университет, отнюдь не дружелюбно. Ученый совет почти единогласно проголосовал против жилкинского проекта. Он не снискал любви старой профессуры. Так почему он все-таки ушел именно сюда? Моя версия проста. Его все время тянуло вернуться к тому костру с гитарой, которые он оставил, возглавив районный исполком. А проще говоря, ему нужна была эта жизнь, где много молодых лиц, где надежды, где начало пути, где много искренней радости.

Он умел смеяться — открыто, заразительно. Второго нашего мэра смеющимся вряд ли кто вспомнит. Хотя юморист он был еще тот. Черномырдинской школы. Говорят, кто много смеется, живет долго. Увы, мнение это ошибочное.

Мифы

Старая элита Жилкина не приняла. Отсюда этот миф про заседание на даче у Владимира Каданникова и о бросании только что избранного мэра в бассейн. Якобы именно тогда решили: победителю достаточно будет полномочий спикера, а проигравший по-прежнему будет тратить наши деньги. Деньги скромные, и Уткин лучше знает, как их потратить. Жилкин смирился? Нет, конечно. Эти два года, сидя на Центральной площади, он готовился к новым выборам, и в думе (она-то была как бы под ним) готовил весь пакет документов, чтобы на новый срок прийти во всеоружии. Надо ли рассказывать о тех выборах? Самых жестоких и грязных в истории Тольятти. С мордобоями и убийствами. С невероятной клеветой и блестящей победой Жилкина. Это была сшибка элит.

Уткин после проигрыша перебрался в незаметный кабинетик. Почти нигде не показывался, хотя и числился заместителем Жилкина. Больше времени проводил в Самаре, в губернской думе, чем дома.

А потом новая загадка. Накануне своего ухода Жилкин захотел оставить в мэрах Уткина. Весь наработанный ресурс был брошен на достижение этой цели. Вокруг этого тоже родилось обилие мифов. Договорились! Списали друг другу грехи. Заключили пакт о ненападении. Думаю, с Уткиным Жилкину договариваться было далеко не проще, чем с кем-нибудь другим. С тем же, например, Николаем Ренцем. Или с Александром Дроботовым. Второй мэр был не очень-то сговорчивым. Утверждают, что Жилкин просчитался. Уткин якобы пошел на «реставрацию режима» — позвал в мэрию друзей по горкому...

Жилкин мог быть жестким, непредсказуемым, и его тоже посещал страх. Говорят, где-то в высоких московских сферах у него был всесильный покровитель. Многое чего говорят. Теперь вот говорят: его предупреждали, но он поехал в «Прилесье» без охраны и как будто намеренно шел навстречу своей смерти. Мифов будет теперь немерено. А те, что рождены были при его жизни, будут переосмыслены, возможно, приукрашены. Так бывает всегда. Мне рассказали, что один из его ближайших помощников был изгнан еще во время первого жилкинского срока без объяснения причин за неумение держать язык за зубами. Жилкин собрал их, самых ближайших в узком кругу, всего трех-четырех, и сказал вроде того, что намерен ехать в Москву договариваться о внезапном десанте спецназа сюда, чтобы вычистить к чертовой матери город от бандитов. Уже вечером ему позвонили и спокойно предупредили: не зарывайся — у тебя ведь семья. Он испугался. Да кто бы не испугался на его месте? А десанты, они ведь были потом, чистили город. Но отчего-то вот по-прежнему бродят по улицам отморозки с ножами и случаются такие убийства, которые так и остаются страшной загадкой для всех.

Прогнозы

Как всегда, заказчика не найдут. Хотя предположений выстроено уже немыслимое количество. Кто заказал? Кто? Кто заказал Жилкина? Кто заказал Уткина? Все смешалось — свои не свои.

Первый мэр. Видится в этой смерти мне что-то мистическое. Некий знак для всех нас. Предостережение. Впрочем, и судьба второго мэра — урок. В политике нет друзей — давно известно. Тем не менее кое-кто продолжает делить окружающих на своих и чужих. Конечно же, разные судьбы. Никто не встанет в думе и не предложит переименовать какую-то улицу в честь Уткина. И неизвестно, кому лучше.

Остались в городе памятники. Говорят, у Татищева лицо Сергея Жилкина. Пусть будет так. Похож ли Николай Угодник на Уткина? Сколько не вглядывался, сходства не заметил.

Цитата:

Мэр Сергей Жилкин предпочел не вступать в борьбу за переизбрание... После длительных переговоров с разными группами влияния, прежде всего с АВТОВАЗом, он фактически передал власть Николаю Уткину, фавориту автозавода и самому известному политику города, бывшему главе городской администрации, занимавшему тогда пост вице-спикера и председателя бюджетного комитета в губернской думе. Дмитрий Бадовский. «Регионы России». Ежегодное приложение к «Политическому альманаху России», 2000 г.

- Карьера с точки зрения должностного роста и движения ввысь мне уже неинтересна. И я здесь, ей богу, не кривляюсь. Весной 2007 г. выборы, и, если коллектив ТГУ меня не выберет, я все равно останусь в системе образования, потому что это, на мой взгляд, один из самых важных видов деятельности.

Сергей Жилкин, «Хронограф» №43 (115) от 9.12.05