Экспертная вольница

Георгий Кизельгур

Цена спящих статей

Ст. 303 и 307 УК РФ почти не имеют практики применения. За это в профессиональном сообществе о них принято говорить как о спящих статьях. Однако это никоим образом не должно служить оправданием для следственных органов. Заведомо ложные экспертные заключения или фальсификация доказательств не только ведут к серьезному материальному ущербу, но и подрывают правовые основы государственности. Упорное нежелание следственных органов возбуждать уголовные дела по этим статьям в первую очередь не лучшим образом характеризует само следствие, которое еще на стадии проверки заявления осознает, что дела по этим статьям не из простых.

История жителя Тольятти Армена Улиханова началась с довольно безобидного ДТП, состоявшегося 17 сентября 2017 г. Итогом ДТП стала небольшая царапина на бампере автомобиля, принадлежавшего бывшему депутату СГД. Таких ДТП в сутки происходит несколько десятков, да и ответственность по ОСАГО была застрахована. Поэтому после оформления всех бумаг в ГИБДД эта небольшая неприятность была забыта.

Спустя год виновник ДТП Улиханов получил исковое заявление в суд от АО «Группа страховых компаний (ГСК) «Югория», в которой был застрахован второй участник ДТП. Эта страховая компания оплатила ремонт пострадавшего ТС якобы за 85 тыс. р.

После проведения ремонта АО ГСК «Югория» получило от страховой компании виновника ДТП АО «РЕСО-Гарантия» 44 тыс. р. А оставшуюся сумму в 41 тыс. р. АО «ГСК «Югория» намеревалось взыскать с Улиханова. Обосновав это тем обстоятельством, что ущерб страховой компанией «РЕСО-Гарантия» возмещен «с учетом износа комплектующих деталей». Однако, согласно требованиям федерального законодательства об ОСАГО, ущерб страховой компанией в отношении легкового автомобиля, коим являлся автомобиль пострадавшего, должен возмещаться без учета износа, т. е. в полном объеме.

Улиханова не остановить

Страховая компания «Югория», согласно требованиям ФЗ №40 «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», до проведения ремонта должна была провести независимую экспертизу ТС для определения стоимости ремонта.

Эти требования не были выполнены. ТС было отправлено в ремонт без проведения экспертизы. Спустя месяц, уже после того как ТС было отремонтировано, была проведена экспертиза ТС. Экспертная организация, которая проводила экспертизу, находится в г. Москве. Экспертное заключение также было составлено в г. Москве. Согласно требованиям ФЗ №40, потерпевший должен представить поврежденное ТС на экспертизу, а эксперт по предоставленному ТС должен определить повреждения и стоимость ремонта. Также эксперту был предоставлен заказ-наряд по уже проведенному ремонту и эксперт фактически подогнал выводы экспертизы под данные, имеющиеся у него в заказ-наряде.

Кроме того, после внимательного изучения экспертных заключений, которые были представлены страховой компанией с исковым заявлением в суд, выяснилось, что представленные экспертные заключения имеют признаки подложных и изготовлены в фоторедакторе, а не на бумажном носителе, как того требует ФЗ №40.

в связи с тем, что компанией «Югория» были нарушены требования ФЗ №40, виновнику ДТП казалось, что суд разберется и правда восторжествует. Вот только второй участник ДТП — довольно известный в Тольятти и Самарской обл. гражданин. История начала развиваться совсем в противоположную сторону.

Суд взыскал с Улиханова 41 тыс. р. При этом в обоснование своего решения судья привел норму закона и процитировал ее в решении суда. При этом он удалил абзац из процитированной статьи. Соответственно, статья закона после удаления абзаца приобрела совершенно обратный смысл. Судьей при цитировании был удален абзац, в котором указаны исключения для данной статьи. В частности, в удаленном абзаце было указано: «За исключением возмещения вреда в отношении легкового автомобиля». А рассматриваемый случай как раз подпадает под исключение, т. к. ущерб возмещался в отношении легкового автомобиля.

На все заявления виновника ДТП о том, что экспертные заключения проведены с грубейшими нарушениями требований ФЗ №40 и к тому же имеют признаки фальсификации, суд не отреагировал. Обосновав это тем, что «это не задача суда разбираться в фальсификации доказательств».

После этого 26 февраля 2019 г. Улиханов обратился в ЦМСО г. Тольятти СУ СК по Самарской обл. с заявлением о преступлении по поводу фальсификации доказательств в суде. Подробно изложил свои доводы и документально их подтвердил. По странному стечению обстоятельств, проверка по заявлению о преступлении была проведена поверхностно. В возбуждении уголовного дела было отказано. Улиханов обжаловал этот отказ в прокуратуре Комсомольского р-на Тольятти. Постановление следователя было отменено с указаниями провести дополнительную проверку. В частности, опросить эксперта, который составил экспертные заключения.

По настоящее время, спустя 1 г. и 9 мес, эксперт так и не опрошен, другие факты, изложенные в заявлении Улиханова о преступлении, не проверены. Следователь периодически, когда выходят процессуальные сроки проверки, установленные УПК РФ, распечатывает одно и то же постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. По жалобе заявителя прокуратура Комсомольского р-на постановление отменяет, и все начинается в очередной раз по кругу.

Доверчивость следствия

За время проведения проверки по первому заявлению Улиханова о преступлении произошли еще события. На новое судебное заседание от 25 ноября 2019 г. представителем страховой компании «Югория» были представлены «подлинники» экспертных заключений. Они были распечатаны на цветном принтере вместе с печатями и подписями эксперта. Т.е. на бумагах, представленных в суд под видом подлинников, не было оттисков печатей и подписей.

На этом судебном заседании Улиханов заявил ходатайство о проведении судебной экспертизы для установления факта подделки, но судья в проведении судебной экспертизы подлинности экспертных заключений, представленных страховой компанией, отказал. После отказа суда в проведении судебной экспертизы, для того чтобы установить факт подделки, Улиханов 3 декабря 2019 г. в очередной раз обратился с заявлением о преступлении в ЦМСО г. Тольятти СУ СК по Самарской обл.

Казалось бы, после этого следователю только-то и было нужно назначить судебную экспертизу и, получив ответы от судебного эксперта о том, являются ли представленные в суд заключения подложными или, наоборот, не являются, уже на основании заключения судебного эксперта принимать обоснованное решение о возбуждении уголовного дела или об отказе. Однако следователь судебную экспертизу не назначает. Вот уже практически в течение года следователь, так же как и в случае с первым заявлением от Улиханова, выносит постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которые отменяются прокуратурой.

Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела следователь основывает на отсутствии состава преступления в действиях эксперта-техника. И это притом, что эксперт-техник следователем так и не был опрошен. Установить его местонахождение следователь не может, но зато следователь, не опросив эксперта-техника и не назначив судебную экспертизу, точно знает, что в действиях эксперта-техника отсутствует состав преступления.

Такая необоснованная вера следователя в непорочность эксперта-техника подталкивает к мыслям о коррупционной составляющей. Либо о некомпетентности следствия. Не по этой ли причине ст. 303 и 307 УК РФ стали спящими? У руководителя СК СУ по Самарской обл. Валерия Самодайкина (на фото) имеются сегодня все рычаги, чтобы их разбудить. Похоже, не хватает лишь административной воли.

"Хронограф" будет следить за развитием событий.