Увидеть очевидное

ИА «Центр-Инфо»

Защита в прениях

Неделей ранее, в серии заседаний 10-14 июня, свои доводы безосновательности обвинения представила защитник бывшего президента ТОАЗа Владимира Махлая Инна Тихомирова (см. «Хронограф» №20 (713) от 17.06.19). В новой серии заседаний слово было предоставлено адвокату бывшего генерального директора ЗАО Корпорация «Тольяттиазот» Евгения Королева Андрею Московскому и защитнику владельца Ameropa AG Андреаса Циви Наталье Суэцкой.

Все выступления представителей подзащитных затрагивали нюансы подготовки и самого содержания обвинительного заключения. Отдельного внимания достойны выводы, озвученные защитником бывшего председателя совета директоров ТОАЗа Сергея Махлая Александром Гофштейном.

Адвокат начал с заявления о том, что: «Уголовное судопроизводство по данному делу характеризуется серьезным отступлением от процессуального принципа, установленного ст. 247 УПК РФ». Гофштейн сослался на неравные условия, в которые были поставлены стороны, на нарушение принципа участия подсудимого в разбирательстве дела. «Одному из участников можно практически все, вплоть до делегирования функций составления обвинительного заключения заинтересованному лицу, а другой нельзя практически ничего. В том и состоит главная цель защиты: привлечь Ваше внимание к острому дефициту законности, препятствующему независимому и беспристрастному суду», — обратился к председательствующему судье защитник Сергея Махлая.

Переходя на частности, Гофштейн подчеркнул, что любой преступник имеет право знать, в чем его обвиняют. «И этого первостепенного права все подсудимые были лишены. Формулировка в обвинении говорит о том, что хищение совершено путем подписания и исполнения контрактов и дополнительных соглашений, установленная в которых цена продукции «Тольятти-азот», явно не соответствует рыночному уровню», — начал разбор обвинительного заключения представитель защиты.

Гофштейн подчеркнул, что цена может не соответствовать рыночному уровню не в одном, а в двух случаях: когда цена выше рынка и когда цена ниже рынка. «Одним из существенных пороков предъявленного обвинения, свидетельствующих о его неконкретности, состоит в том, что обвинение не содержит указаний на то, какое именно несоответствие цен имел в виду следователь. Слово «занижение» Вы в обвинении не найдете. На языке юристов это означает, что в нарушение ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении не указан способ совершения преступления. Несоответствие рыночным ценам — это общая фраза, предполагающая двоякое понимание и не имеющая никакого отношения к требованиям о конкретности предъявленного обвинения», — обратил внимание суда Александр Гофштейн.

Далее Гофштейн напомнил, что авторы обвинения приводят перечень дополнительных соглашений и контрактов: «Контрактов всего 12, а допсоглашений 114. По ним, согласно обвинительному заключению, реализовывалась продукция ТОАЗа. Акты реализации продукции по допсоглашениям являются деяниями, определяющими событие преступления, и составляют его объективную сторону».

Процессуальные несоответствия

Адвокат отметил, что именно установление той или иной продажной цены на продукцию ТОАЗа характеризует способ совершения преступления. Т.е. подлежащим обязательной конкретизации элементом состава вмененного преступления. «С продажной ценой все ясно. Но и рыночная цена не была постоянной и менялась от месяца к месяцу. А в некоторых случаях несколько раз в месяц. И что самое главное — рыночная цена положена в основу подсчета якобы похищенной суммы», — заявил Гофштейн

- Но если обратиться к обвинительному заключению, к тем самым 114 допсоглашениям, Вы увидите, что в обвинении ни разу не указана ни продажная, ни рыночная цена. Из чего следует, что обвинение в продаже продукции представляет собой безликий, неконкретный документ, защищаться от которого невозможно. Это грубо нарушает право обвиняемого на защиту и право знать, в чем он обвиняется. Отсутствие конкретизированных данных препятствует определению точных пределов судебного разбирательства, как это требуется ст. 252 УПК РФ, — такие выкладки адресовал суду Александр Гофштейн.

По мнению защитника Сергея Махлая, указанных обстоятельств уже хватило бы для того, чтобы считать предъявленное в таком виде обвинение незаконным и неконкретным. Вместе с тем Гофштейн выделил и другие существенные аспекты зыбкости позиции стороны обвинения.

- При прочтении обвинительного заключения создается впечатление, что следователь забыл, в каком преступлении он обвиняет подсудимых. Нашим подзащитным предъявлено обвинение в хищении, т.е. в деянии, совершенном с корыстной целью, противоправном и безвозмездном изъятии и обращении в пользу виновного чужого имущества, причинившего ущерб собственнику или иному владельцу. Из этого определения, содержащегося в 1-м примечании к ст. 158 УК РФ, видно, что ущерб является последствием хищения, а также определяет квалификацию преступления. И поскольку ущерб — это последствие преступления, в точном соответствии со ст. 220 УПК РФ, указание на причинение ущерба и на размер этого ущерба должно содержаться в обвинении. Но если посмотреть в обвинительное заключение, в то, что мы называем формулой обвинения, т.е. в описание деяния, Вы увидите, что о размере причиненного ущерба в обвинении не говорится ни одного слова. Между тем такое указание является абсолютно обязательным, — указал суду Александр Гофштейн, сославшись на позицию Конституционного суда РФ по данному вопросу.

Адвокат напомнил, что потерпевшими по уголовному делу признаны АО ОХК «Уралхим» и Евгений Седыкин. «Однако данных о причинении ущерба этим лицам в обвинительном заключении нет. Более того, следователь нарушил не только эту непреложную свою обязанность, но и другую, вытекающую из предыдущей. Признав юридическое и физическое лицо потерпевшими, он не указал в обвинении характер и размер вреда, причиненного каждому из этих лиц», — продолжил выступление защитник и привел в пример два сторонних процесса о хищении, находящиеся в настоящее время в производстве других судов, где обвинение четко констатирует и факт причинения ущерба, и конкретизирует его применительно к каждому из потерпевших.

Содержание обвинения

- В нашем деле не то что каждому из потерпевших не конкретизировали якобы причиненный вред — вообще слово «ущерб» отсутствует. Такое обвинение, безусловно, не может быть названо законным, — заключил Александр Гофштейн. Причем, по его словам, такой же вывод диктует и анализ содержания обвинения. «Важнейшая роль здесь отведена подсчету суммы, значащейся похищенной.

Довод прокуроров о том, что экспертизу проводили уважаемые в научном сообществе лица, в действительности работает против обвинения. Можно допустить наличие подобных ошибок в работе начинающего специалиста. Но два доктора наук, которые на протяжении полугода проводили исследования, так ошибиться не могли. Они действовали безусловно умышленно и сознательно», — заверил адвокат Сергея Махлая.

Здесь стоит напомнить, что речь идет о документе, подготовленном экспертами Сергеем Валентей и Ириной Семилютиной. В указанной экспертизе, охарактеризованной адвокатом Московским словом «ущербная», были допущены многочисленные математические ошибки на сумму более 6 млрд р., а из материалов экспертизы исключены более 79 государственных таможенных деклараций. Данный факт был установлен и устранен еще в ходе предварительного следствия. Однако вопросов к документу не стало меньше.

В частности, Гофштейн заострил внимание суда на том, почему эксперты сочли, что скидка на опт неприменима при расчете цен на продукцию ТОАЗа. По словам адвоката, эксперты ссылаются на то, что если величина коэффициента отношения объема поставляемой продукции аммиака по контракту к общему объему производства предприятия за период действия контракта менее чем 0,2, то корректировка на опт не вводится. «Разделили объем отгружаемого за сутки аммиака на объем аммиака, который ТОАЗ производит в год и, естественно, получили величину менее чем 0,2 и поэтому скидку на опт не сделали. Это же явный абсурд. Любой раздел экспертизы годится для иллюстрации понятия «лженаука», — раскрывал глаза участникам процесса на очевидные вещи Александр Гофштейн. Также защитник обратил внимание суда на то, что при проведении экспертизы эксперты Валентей и Семилютина в упор не замечали периодов, как ТОАЗ продавал продукцию выше рынка, а в качестве обоснования вины подсудимых в расчет принимали только те сделки, цена которых была выше, чем у «Тольяттиазота», хотя такие сделки не отвечали критериям сопоставимости, да и было их значительно меньше.

Адвокат особо выделил разъяснения Европейского суда по правам человека о том, что сторона защиты имеет право оспорить заключение эксперта. «Наличие у нее этого права и реализация правовых полномочий является составной частью права на справедливое судебное разбирательство», — сообщил адвокат.

При этом Гофштейн напомнил, каким образом в реалии происходила реализация права защиты. «В ходе предварительного следствия сторона защиты была лишена права участвовать в получении экспертного заключения. Все попытки защиты поучаствовать в процессе заканчивались решением следователя об отказе в допуске. Большая часть защитников получили доступ к этому заключению спустя 23 мес, т. е. спустя два года. Это притом что участника процесса со стороны обвинения, «Уралхим», ознакомили с этим заключением, конечно, немедленно. Вот такой состязательный процесс был по этому делу», — описал историю событий представитель обвиняемого.

- Одна из самых острых отличительных черт этого процесса то, что в отношении к этой экспертизе, в попытке поместить ее особняком, превратить ее в доказательство вне критики, в конце концов кроется грубое нарушение права на справедливое судебное разбирательство, — заключил Александр Гофштейн.

Если прислушаться к доводам защиты и оценить недостатки обвинительного заключения и экспертизы беспристрастно, то у обвиняемых появляется надежда на оправдательный приговор. Однако весь ход процесса как минимум с января 2019 г. свидетельствует о том, что он развернут явно в обвинительную сторону. Остается лишь надеяться на то, что «дефицит законности» в деле ТОАЗа все-таки будет восстановлен. Перерыв в судебном заседании закончится 2 июля.