Олег Пантелеев:

Георгий Кизельгур

- Олег Геннадьевич, как вы узнали о возбуждении в отношении вас уголовного дела?

- 5 апреля 2012 г. следователь по особо важным делам УМВД России по г. Самаре Татьяна Пискунова отправила мне уведомление №54/12/12-2364 о возбуждении в отношении меня 4 апреля, т. е. днем ранее, уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ. Номер уведомления называю специально — дело в том, что в этом официальном документе забыли указать предусмотренные ст. 146 УПК РФ повод и основание для возбуждения уголовного дела. Делу был присвоен №201217320. Я сразу же после получения уведомления обратился в городскую прокуратуру с заявлением о несогласии в возбуждении данного дела.

В конце июня мне пришел ответ за подписью и. о. прокурора г. Самары Сергея Панюшкина. Панюшкин разъяснял, что прокуратурой решение о возбуждении уголовного дела №201217320 признано обоснованным и соответствующим требованиям действующего законодательства РФ. Однако меня больше поразила следующая фраза: «Вам направлено уведомление №54/12/12-2364 от 05.04.12, в котором ошибочно указано то, что именно в отношении вас возбуждено данное уголовное дело». Такая ошибка представляется неслучайной. Ведь если дело возбуждается в отношении неустановленных лиц из числа руководителей ЦС, то бумага наверняка должна направляться на почтовые реквизиты предприятия с указанием в качестве получателя лица, являющегося на тот момент единоличным исполнительным органом. Таковым с декабря 2011 г. является внешний управляющий ЦС, утверждаемый арбитражным судом. Вместо этого в уведомление была внесена моя фамилия и инициалы, после чего письмом оно было доставлено на мой домашний почтовый адрес.

Я расцениваю это как средство давления, если хотите, психологического воздействия. Современные реалии таковы, что с просьбами об отправке подобных писем к следователям зачастую подходят лица, стоящие за возбуждением уголовного дела и заинтересованные не в наведении порядка, а в установлении контроля над экономически привлекательным предприятием. Проще говоря, рейдеры. В случае с ЦС есть достаточно оснований полагать, что на предприятие покушаются завистники. Известно даже, кто является главным завистником «Цветущих садов». Он же может быть причастен к организации действий следственных органов, т. к. на его стороне — внушительный административный ресурс.

- Кого конкретно вы имеете в виду?

- Около месяца назад я прочитал в вашей газете статью «Навязанная логика» (см. «Хронограф» №23 (422) от 25.06.12. – Прим. авт.). В ней сделаны вполне обоснованные выводы как о надуманности уголовного дела, направленного против ЦС, так и о человеке, мечтающем изъять у предприятия имущество и перераспределить прибыль, получаемую от его работы. Повторять уже расследованные редакцией тезисы я не хочу. Однако, пользуясь случаем, добавлю для всех недоброжелателей ЦС, что любые их действия, противоречащие закону, отныне незамедлительно будут становиться достоянием общественности, в т. ч. через опубликование на медиаресурсах.

Кстати, сейчас на портале Youtube доступен ролик, где можно наблюдать попытку взлома двери в котельную, расположенную на территории ЦС. Рядом с мужчиной, работающим «болгаркой», стоят сотрудники ГБУ НИИ «Жигулевские сады». Это учреждение ранее было акционером ЦС, а сейчас периодически пытается ограничить подачу воды в теплицы предприятия.

- Хорошо, давайте вернемся к уголовному делу. В рамках подготовки упомянутой вами публикации «Навязанная логика» в прокуратуру Самары был отправлен соответствующий запрос о предоставлении информации по движению уголовного дела. Из ответа Сергея Панюшкина следовало, что 5 апреля 2012 г., т. е. на следующий день после возбуждения Пискуновой дела №201217320 и в день ошибочного направления Пискуновой вам уведомления №54/12/12-2364, прокурор г. Самары в соответствии с п. 12 ч. 2 ст. 37 УПК РФ в связи с особой сложностью данного уголовного дела вынес постановление об изъятии его у Пискуновой и передаче для дальнейшего расследования в следственный отдел по г. Самаре СУ СК РФ по Самарской обл. 4 июня 2012 г. срок предварительного следствия по данному уголовному делу был продлен до трех месяцев, т. е. до 4 июля 2012 г. Что происходит с делом сейчас?

- Вопросы существуют как к правомерности применения прокурором п. 12 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, так и к формулировке «в связи с особой сложностью уголовного дела». Начну по порядку. Согласно ст. 151 УПК РФ, предварительное следствие по уголовному делу о преступлении, предусмотренном ст. 196 УК РФ, производится исключительно следователями органов внутренних дел РФ либо следователями органа, выявившего это преступление. Учитывая, что некое преступление было выявлено следователем полиции Пискуновой, «двойная» подследственность данного уголовного дела из смысла ст. 151 УПК РФ невозможна.

С другой стороны, если предположить, что прокурор, упустив описанное условие, все же имел право изъять уголовное дело у Пискуновой и передать его следователям СО по г. Самаре СУ СК РФ по Самарской обл., то основание, указанное для такой передачи, представляется весьма сомнительным. Дело в том, что ни ст. 37, ни ст. 151 УПК РФ не содержат конкретных, закрепленных законом оснований для передачи дела от одного органа предварительного следствия другому. Я внимательно изучил комментарии к УПК РФ доктора юридических наук, профессора, заслуженного юриста РФ, государственного советника юстиции I класса А.Я. Сухарева. Из комментариев Сухарева к ст. 39 УПК РФ видно, что начальник следственного отдела, как и прокурор, имеет возможность изымать уголовное дело у следователя и передавать его другому следователю с обязательным основанием такой передачи. Однако закон не устанавливает конкретных оснований для изъятия. Сухарев считает, что такими основаниями могут быть случаи, связанные с недостаточной подготовленностью следователя к предварительному расследованию уголовных дел определенной категории и с необходимостью перераспределения служебной нагрузки на следователей. Однако в любом случае начальник следственного отдела, как и прокурор, должен производить передачу, руководствуясь интересами осуществления наиболее эффективного предварительного расследования по каждому уголовному делу. Что мы видим в случае с ЦС? Уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ, вряд ли представляло сверхсложность для Пискуновой, тем более что на момент вынесения ею постановления о возбуждении дела, по сообщению того же Панюшкина, якобы имелись как «повод, сообщение о преступлении, полученное из иных источников», так и «наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления».

Тем не менее делу, не пробывшему у Пискуновой и одного дня, по неизвестным и, судя по всему, должным образом не расследованным обстоятельствам была присвоена категория «особой сложности» с отправлением его на расследование в следственный комитет. На повышение эффективности предварительного следствия это точно не повлияло.

Теперь что касается тезиса об особой сложности дела. Сама по себе данная формулировка требует подробнейшего и мотивированного обоснования причин, по которым дело о преднамеренном банкротстве ЦС вдруг потребовало участия в его расследовании следователей Следственного комитета.

- В ответе редакции Панюшкин сообщил, что все началось с постановления о производстве обыска в ЦС, вынесенного Пискуновой на основании показаний свидетеля, указавшего в допросе в рамках расследования постороннего уголовного дела (№201117201), что через ООО «Темп» и ООО «Промет» из ЦС якобы выводились активы...

- Вот и получается, что версия о преднамеренном банкротстве ЦС возникла у следователя на основании показаний некого свидетеля, который мог испытывать неприязнь по отношению к предприятию либо иметь намерение опорочить деятельность компании, подставить ее руководителей по просьбе всем известных третьих лиц. До сих пор остается загадкой, был ли допрошенный свидетель предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а также было ли выяснено его отношение к ЦС, характер этих отношений и степень неприязни к предприятию. Еще непонятно и то, почему Пискунова не сослалась на показания этого свидетеля при вынесении 26 сентября 2011 г. постановления о производстве обыска в ЦС. Что уж говорить о том, что показания горе-свидетеля в ходе проверки по результатам обыска не подтвердились — фактов взаимоотношений ООО «Темп» и ООО «Промет» с ЦС выявлено не было.

- С учетом сказанного создается впечатление, что уголовное дело в отношении лишь бы кого-нибудь из руководителей ЦС — «пустышка», а все действия следственных органов шли вхолостую...

- Почему же шли? Они, судя по всему, еще идут, но мне об этом неизвестно. Отмечу, что 4 июля в ЦС должно было официально поступить уведомление об одном из трех процессуальных решений — либо продлить срок предварительного следствия, либо направить дело с обвинительным заключением на подпись прокурору, либо прекратить производство. Последние два отметаем сразу: обвинительное заключение делать элементарно не из чего, а сворачивать производство -значит признавать свои ошибки. Остается только продление, которое представляет собой наибольшую выгоду для оппонентов ЦС, т.к. создает напряженность на предприятии. Тут работает тезис об «особой сложности». Известно, что по уголовному делу, расследование которого представляет особую сложность, срок предварительного следствия, в соответствии с ч. 5 ст. 162 УПК РФ, может быть продлен до 12 месяцев. Тонкость в том, что решение о таком продлении может быть принято руководителем следственного органа по субъекту РФ и иным приравненным к нему руководителем следственного органа, а также их заместителями. Значит, следует ждать новостей от Виталия Горсткина.

- На состоявшейся на прошлой неделе пресс-конференции Горсткин дал понять, что что-то слышал об уголовном деле №9201217320, но к нему оно пока не попадало...

- Это очень интересно. Есть подозрение, что никакого процессуального решения по дальнейшему движению дела не принято. Если это так, то налицо грубейшее нарушение процессуальных прав в отношении ЦС.