Нашли крайнего

Егор Кошеров

Мимо бюджета

Речь идет о взыскании в бюджет Самарской обл. 8,2 млн р., которые включают в себя сумму пеней и сумму неосновательного обогащения, полученных от продажи имущества бывшего в собственности Самарской обл. После проверки Счетной палаты Самарской обл. (СП СО) имущественное ведомство озаботилось исполнением бюджетного кодекса и потребовало от ЖС вернуть в бюджет региона все полученное по сделке.

Эта ситуация, которая может стоить должности и судимости заместителю министра сельского хозяйства и продовольствия Самарской обл. Роману Некрасову, началась в 2014 г., сразу после того, как министерство имущественных отношений (МИО) в лице Юлии Степновой согласовало ЖС сделку по отчуждению части регионального имущества — линии электропередач, трансформаторной будки и административно-научного здания. В том же году сделки были совершены, средства от продажи в сумме 7,3 млн р. получены от покупателей, а ФГБУ «ЖС» обратилось в министерство сельского хозяйства и продовольствия с уточненным планом финансово-хозяйственной деятельности (ФХД), который предполагал использование вырученных средств для собственных нужд учреждения.

Директор ЖС Олег Азаров продолжает упорно оспаривать позицию сразу нескольких ведомств в Арбитражном суде Самарской обл. Причем сразу по двум искам — к СП СО и с МИО. Основным козырем в процессе является тот самый утвержденный Некрасовым план ФХД, который, по версии следствия, содержит существенное нарушение бюджетного законодательства — а именно возможность распорядиться вырученными средствами самостоятельно, минуя областной бюджет. Зачем же Азаров продолжает прикрываться документом, имеющим сомнительную юридическую природу, с точки зрения СП СО и СУ СК по Самарской обл.? Может быть, ему очень не хочется составить компанию Некрасову? Тем более что готовило план корректировок ФХД и направляло на согласование в МСХП именно его учреждение. Но этот факт почему-то пока остается без внимания следственных органов. Следовательно, чем быстрее он будет легализован через хоть какое-то решение суда, тем спокойнее и безопаснее будет будущее самого Азарова?

В общих чертах подготовка корректив в план ФХД выглядит следующим образом. Для начала документ формируется в самом учреждении ответственными специалистами, потом визируется руководителем и направляется на рассмотрение в МСХП.

Внесение изменений в план ФХД было инициировано директором ГБУ «ЖС» Олегом Азаровым. Далее план ФХД был рассмотрен специалистами министерства в пределах их полномочий, затем утвержден министром. В описываемый период и.о. министра был Роман Некрасов.

«Эффективный» собственник

«Жигулевские сады», как и всякое другое ГБУ, подведомственно ряду профильных министерств Самарской обл. В части ведения производственной деятельности оно подчиняется МСХП. В части использования имущества — МИО. А счет ГБУ открыт и используется с подачи министерства управления финансами. Что касается имущественного комплекса ГБУ, то МИО является главным администратором доходов областного бюджета от реализации имущества, находящегося в оперативном управлении различных учреждений.

Также МИО сопровождает сделки имущественного характера государственных учреждений Самарской обл. и контролирует поступления в областной бюджет средств от использования областной собственности. Еще МИО обязано принимать необходимые меры по обеспечению таких поступлений. И таких имущественных полномочий полностью лишен минсельхоз. Тем не менее вопросы у следствия возникли к МСХП, а вовсе не к МИО.

Денежные средства от продажи недвижимого имущества ГБУ «НИИСЛР «ЖС», указанного в приказе № 1374 от 23.06.2014 МИО, по договору купли-продажи в соответствии с требованиями ст. 57 Бюджетного кодекса, должны были быть перечислены на счет органа Федерального казначейства по Самарской обл., но никак не ЖС напрямую. Между тем как даже пояснительная записка к плану ПХР содержит прелюбопытный факт: уже на момент корректировки плана средства были распределены на нужды предприятия. Т.е. уточненный план (уже второй за 2014 г.) согласовывался постфактум.

Ведомство Степновой на возвращении средств в областной бюджет особо и не настаивало. Первые требования к руководству ЖС появились только в ноябре и декабре 2015 г., после проверки СП СО, которая напрямую указала и ЖС, и МИО, что одни неправомочно использовали средства, а другие за этим не уследили. Но МИО к этому моменту возглавил Антон Бекин.

Еще раз подчеркнем: государственный орган, в чьи полномочия входит следить за соблюдением ведомствами бюджетной дисциплины, указал на допущенные нарушения именно Азарову и МИО, но никак ни Некрасову. Азаров, как и следовало ожидать, средства возвращать отказался, последовательно вступив в два судебных процесса — один с СП СО, второй — с МИО.

Что касается имущественной неразберихи, которая лежит в основе всей этой ситуации, то следует отметить, что это всего один лишь эпизод, выявленный по итогам проверки СП СО. Были установлены и другие факты неправомерного и неэффективного использования государственного имущества.

Не обеспечена государственная регистрация имущественных прав ЖС: права постоянного (бессрочного) пользования на 15 земельных участков общей площадью 2089,7 га кадастровой стоимостью 47,7 млн р.; права оперативного управления на 11 объектов недвижимого имущества балансовой стоимостью 3,3 млн р., из которых на 9 объектов не оформлено право собственности Самарской обл. Этот пример, конечно, не имеет отношения к расследуемому уголовному делу, однако позволяет оценить ситуацию в целом.

Теперь нетрудно объяснить, почему областной бюджет не увидел доходов от продажи имущества ЖС. Была ли ситуация инспирирована умышленно или имела место коллективная халатность, предстоит выяснить следствию. Если оно, конечно, действительно заинтересовано в установлении всех обстоятельств дела, а не намерено ограничиться поиском одного формально ответственного, чью первостепенную роль в ситуации пока еще надо доказать.

Непростые люди

Что касается органов следствия, то даже у них нет единой позиции относительно виновности конкретно взятого чиновника. Известно, что к настоящему моменту дело возбуждалось, потом отменялось, потом возбуждалось опять. Интересно, что первичное сообщение о якобы имевшемся преступлении поступило в следствие из УФСБ России по Самарской обл. 18 января 2016 г. Кто сообщил о нем и какими мотивами руководствовался при этом, неизвестно, хотя именно эта информация могла бы пролить свет на подоплеку всего процесса.

Можно попытаться поискать логику в действиях следствия. Если допустить, что план финансово-хозяйственной деятельности, разработанный должностными лицами ЖС, действительно содержал существенные правовые изъяны, приведшие к ущербу для бюджета Самарской обл., то вполне логично адресовать претензии и к другим организаторам проблемной сделки — в первую очередь к Степновой и Азарову. Или как минимум попытаться дать оценку их действиям.

Вероятно, это представляет определенную проблему для лиц, принимающих решение о ходе следствия в данном конкретном случае. Оставшиеся вне претензий участники ситуации — экс-министр имущественных отношений Юлия Степнова и Олег Азаров — являются крайне непростыми персонами для применения к ним мер государственного реагирования. Степнова в свою бытность министром имущественных отношений считалась одним из наиболее влиятельных функционеров региона. Ее родственники занимали высокие посты в правоохранительной системе страны, и она неоднократно рассказывала об этом в своих интервью. Олег Азаров является родным братом члена Совета Федерации ФС РФ от Самарской обл. Дмитрия Азарова, не утратившего живейший интерес к тому, что происходит на территории региона.

Для наблюдателей совершенно очевидно, что наименьший уровень влияния из всей троицы имеется как раз у Некрасова. И раз уж у ситуации должен быть хотя бы один виновный, то очевидно, что на его роль годится только наименее «безвредный» с политической точки зрения чиновник. Жаль только, что платежной дисциплины от этого вряд ли станет больше.