Невзирая на здравый смысл

Сейдамет Абреков

Сбербанк платить не хочет

История взаимоотношений между ОАО «КуАЗ» и ОАО «Сбербанк России», которая сегодня завела стороны в многочисленные суды и уголовные процессы, началась более десяти лет назад. Из информации, обнародованной в рамках арбитражных процессов, известно, что 8 октября 2003 г. между КуАЗом и Сбербанком был заключен договор комплексного обслуживания на оказание консультационных, маркетинговых и иных услуг на рынке ценных бумаг. Интересы банка представляла на тот момент руководитель Центрального отделения №4257 Поволжского банка Светлана Лисицына. В 2010 г. в рамках исполнения договора Сбербанк получил от КуАЗа простые векселя ОАО «Сбербанк России» на сумму чуть более 1,388 млрд р. Сбербанк принял на себя обязательства осуществить продажу или обмен указанных векселей на простые векселя ОАО «Сбербанк России» более позднего срока погашения номиналом чуть более 1,7 млрд р. Многие годы данный договор успешно выполнялся. По крайней мере, в судебную плоскость споры Сбербанка и КуАЗа перетекли только в 2012 г. Точнее, после выявления просроченной задолженности КуАЗ подал иск в Арбитражный суд Самарской обл., который в сентябре 2013 г. вынес решение о взыскании со Сбербанка в пользу предприятия 1,7 млрд р.

В ответ ОАО «Сбербанк России», президентом — председателем правления которого является Герман Греф, ходатайствовало перед судом о принятии встречного иска к КуАЗу. Сбербанк потребовал признать притворными сделки с векселями. Рассмотрев все нюансы дела, первая и апелляционная инстанции отказали банку в рассмотрении ходатайства. Кроме того, Сбербанк направил иск о признании этих сделок недействительными в Арбитражный суд Свердловской обл. В марте 2014 г. и этим судом в удовлетворении иска было отказано. В октябре 2013 г. Сбербанк предъявляет апелляционную жалобу на решение Арбитражного суда Самарской обл., которая была удовлетворена в мае 2014 г. С кассационными жалобами на это решение обратились и КуАЗ, и Сбербанк. Первый оспаривал резолютивную часть постановления, а второй -мотивировочную. Кассационный суд в Казани оставил в силе отказ о взыскании 1,7 млрд р. со Сбербанка.

Огласка не нужна

Во всех этих решениях не подвергалось сомнению, что все сделки носили законный характер, также были подтверждены полномочия Лисицыной на их осуществление. В материалах Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда указано: «Доводы заявителя апелляционной жалобы — ОАО «Сбербанк России» о том, что... поручения на мену (продажу) векселей... являются недействительными (ничтожными) в силу мнимости и притворности, отклоняются, поскольку имеются доказательства передачи векселей от истца ответчику на основании поручений по актам приема-передачи... Довод заявителя жалобы о том, что в материалах дела отсутствуют доказательства о том, что... Лисицына СВ. имела полномочия заключать от имени банка договор на оказание консультационных услуг, проверен судебной коллегией апелляционной инстанции и отклоняется как необоснованный».

Тем не менее 15 января 2015 г. представители Сбербанка в ходе заседания по делу №А55-26621 /2014, в рамках которого КуАЗ пытается взыскать с банка убытки почти 1,4 млрд р., проявили новую инициативу. Сбербанк подал заявление о фальсификации КуАЗом доказательств. Одним из оснований подозрений со стороны банка в фальсификации названо наличие документов о погашении спорных векселей в день покупки КуАЗом другими компаниями — это ЗАО «АКБ Тольяттихимбанк», ЗАО «ФИА-БАНК», ОАО «Самараэнерго», ЗАО «Самарарегионгаз» и ряд других организаций. Представители КуАЗа заявили, что имеются официальные письма, подписанные руководителями вышеназванных компаний, которые полностью опровергают факт участия в подобных сделках и обналичивания векселей Сбербанка. Возникает вопрос о том, какая же из сторон на самом деле вводит суд в заблуждение.

Суд предупредил стороны об уголовно-правовых последствиях, связанных с фальсификацией доказательств, и предложил истцу, т. е. КуАЗу, рассмотреть вопрос об исключении оспариваемых документов из числа доказательств. Поскольку КуАЗ полностью уверен в законности своих доказательств, документы представители предприятия исключать из материалов дела не стали. «Заявление о фальсификации доказательств будет рассмотрено в следующем судебном заседании», — говорится в определении. Очередное заседание в рамках этого дела было намечено на 12 февраля. На данный момент нельзя исключать, что подобного рода инициативы Сбербанка вполне могут оказаться одним из инструментов по затягиванию разбирательства.

Интересен также тот факт, что документы по сделкам, оформлявшиеся таким же образом в течение 7 лет до возникновения инцидента, до этого у Сбербанка, его собственных и других контролирующих служб не вызывали сомнений. Напрашивается вывод, что обвинениями в фальсификации прикрываются или эти упущения, или чьи-то интересы.

При этом важно отметить, что на заседании, состоявшемся 15 января, присутствовали представители СМИ. Однако, узнав о желании журналистов быть слушателями данного процесса, представители Сбербанка были против присутствия прессы на арбитражном заседании. Но судья не увидел оснований для удаления корреспондента с заседания. Такое поведение со стороны представителей Сбербанка лишний раз дает повод задуматься о зыбкости позиции или желании не допустить, чтобы истинное положение дел стало известно общественности. Ведь, если все было иначе, Сбербанк больше других должен быть заинтересован в максимальной прозрачности спора с КуАЗом. Как показывает практика, против публичности выступают те, кому есть что скрывать или кто рассчитывает на неправосудное решение вопроса. Тем не менее обе стороны отказываются от официальных комментариев по поводу разбирательств, что, возможно, обосновано деловой этикой между партнерами, сотрудничество между которыми по другим направлениям продолжается.

Ломают производство

Спор КуАЗа и Сбербанка давно вышел далеко за плоскость финансово-хозяйственных взаимоотношений. Так, еще в октябре 2012 г. Следственным отделом Управления ФСБ России по Самарской обл. было возбуждено уголовное дело в отношении Светланы Лисицыной по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями). Через некоторое время дело было переквалифицировано в мошенничество (ч. 4 ст. 159 УК РФ), и в декабре 2013 г. Лисицыной предъявили обвинение, а дело было передано в Следственную часть ГСУ Главного управления МВД России по Самарской обл.

Согласно определению суда, в период с 8 января 2003 г. по 24 мая 2010 г. Светлана Лисицына, «действуя от имени банка, заключила с различными аффилированными ей организациями ряд договоров на продажу векселей», принадлежавших КуАЗу. В настоящее время Лисицына находится под подпиской о невыезде.

На одной Светлане Лисицыной следствие не остановилось. В ноябре 2014 г. в соучастии в мошенничестве с целью причинения материального ущерба была заподозрена начальник финансово-экономического управления ОАО «КуАЗ» Лариса Смолева. Она была задержана 18 ноября 2014 г. органами полиции, когда явилась по вызову следователя в рамках расследования дела об операциях с векселями. Постановлением суда от 20 ноября 2014 г. в отношении Смолевой была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца. Спустя 10 дней, а именно 1 декабря, это решение было отменено судом, и Лариса Смолева была переведена под домашний арест. 16 января, за два дня до истечения срока, Октябрьский районный суд продлил финансисту ОАО «КуАЗ» меру пресечения до 4 апреля 2015 г. По мнению представителей Смолевой и КуАЗа, никаких оснований для этого не было. Ходатайство об изменении меры пресечения на подписку о невыезде в связи необходимостью участия Смолевой в переговорах с инвесторами и отсутствием нарушений с ее стороны суд не удовлетворил. Как не удовлетворил ходатайство следствия о более долгом сроке домашнего ареста. Стоит напомнить, что Светлана Лисицына находится на свободе, дело ведется уже более 2 лет. Если бы Лариса Смолева захотела скрыться от следствия или уничтожить какие-либо документы, то давно бы это сделала. Однако она являлась по вызовам и сотрудничала со следствием. Получается, что желание «закрыть» Ларису Смолеву и попытка осудить ее есть не что иное, как давление на руководство КуАЗа?

Этот эпизод лишний раз дает возможность вспомнить, какими методами действуют рейдеры. Во-первых, трудно вспомнить, чтобы рейдер добивался максимальной информированности о своих действиях. Во-вторых, излюбленным приемом людей, осуществляющих атаку на предприятие, является давление через силовые и судебные структуры. Как ни странно звучит, в споре Сбербанка и КуАЗа можно наблюдать и первое, и второе. Но не хочется верить слухам о том, что Сбербанк может действовать как рейдер или в интересах рейдера. Ведь это кредитное учреждение является крупнейшим банком в России с государственным участием.

Кроме того, в сегодняшних условиях экономического кризиса, санкций со стороны США и Евросоюза и необходимости максимальной поддержки отечественных предприятий финансовые учреждения и госструктуры, по логике вещей, должны максимально помогать компании, которая давно и серьезно занимается импортозамещением и реанимирует за свой счет отрасль химических волокон и тканей. Более того, КуАЗ в настоящее время реализует крупные проекты с иностранными компаниями — мировыми лидерами химической промышленности -DSM (Нидерланды), Linde (Германия), Praxair (США). Строятся производства с использованием технологий, аналогов которым пока нет в России. А раз Сбербанк действует так, как он действует, напрашивается вопрос: если Герман Греф в курсе ситуации, то в чьих интересах он работает? И действительно ли самая мощная финансовая организация страны заинтересована в том, чтобы экономика России сумела достойно и скорейшим образом выйти из кризиса? Ведь именно такая точка зрения официально озвучивается в печати и на разных экономических форумах от руководства Сбербанка. Что же получается на самом деле?