Надо было слушать Меркушкина

Павел Соколов, Иван Григорьев

Зиганшин негодует

С лета 2017 г. Ростехнадзор требует от ПСО «Казань» устранить дефекты в конструкции стадиона «Самара Арена» и нарушения, допущенные в ходе его строительства. Спор дошел до суда. 10 ноября 2017 г. Арбитражный суд Самарской обл. признал требования Ростехнадзора законными и обоснованными. 5 февраля 2018 г. Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд оставил это решение в силе. Список дефектов и нарушений, оглашенный в зале суда, впечатляет (см. «Хронограф» №2 (654) от 29.01.18). Любой здравомыслящий человек после ознакомления с ним предпочтет обходить стадион стороной, чтобы не задело в момент обрушения. Но это лишь одна сторона массива проблем. В ноябре 2017 г. другое близкое Зиганшину лицо — ООО СК «Татдорстрой» — обвинило ООО «Стальмонтаж-Электросталь» (СМ-ЭС) в хищении около 2,5 млрд р. в рамках заказа по стадиону «Самара Арена» (см. «Хронограф» №4 (656) от 12.02.18). Далее началась процедура банкротства СМ-ЭС.

Областной аналитический еженедельник (ОАЕ) «Хронограф» занялся собственным журналистским расследованием. В рамках этой работы были подготовлены и отправлены в адрес Равиля Зиганшина и Сергея Уласевича запросы с предложением прокомментировать ситуацию с критическими дефектами на стадионе «Самара Арена». Спустя некоторое время в редакцию поступили ответы. Вместо Зиганшина ответ подписала пресс-секретарь ПСО «Казань» Светлана Брайловская.

Брайловская была вызывающе лапидарна, сообщив, что в редакционном «письме нет ни одного вопроса, который бы относился к деятельности нашей организации». Что, конечно же, не соответствует действительности. Все вопросы, заданные Зиганшину, непосредственно касаются деятельности ПСО «Казань» и аффилированного ему ООО СК «Татдорстрой». Отсюда следует, что бенефициар компании-генподрядчика просто не нашел что ответить либо целенаправленно уклонился от комментариев. Одновременно с этим Зиганшин, похоже, дал указание Брайловской, что называется, «огрызнуться». В итоге Брайловская получила возможность блеснуть глупостью и отметиться непрофессионализмом: «Учитывая оскорбительный тон письма, лживые доводы, изложенные в нем, хотим вам напомнить об ответственности за злоупотребление правами журналиста». Пресс-секретарю такой заметной компании, как ПСО «Казань», следовало бы знать, что редакционный запрос для того и создается, чтобы прояснить все спорные или недостоверные элементы информации. А у нее получилось как в известном анекдоте: кто нагадил, тот и с лопатой пришел.

В этой связи хотелось бы напомнить Зиганшину об ответственности в случае возможного обрушения купола «Самара Арены» на 45 тыс. зрителей и футболистов сборной России. Вероятно, бенефициар ПСО «Казань» пока не слишком чувствует ее, будучи занятым спешной достройкой объекта и игнорируя предписания Ростехнадзора. Зато Сергей Уласевич оказался на удивление разговорчивым. В своем ответе на запрос от ОАЕ «Хронограф» Уласевич заявил, что непосредственно отвечать за непоправимые последствия будут, конечно же, генподрядчик и лица, им привлеченные на субподряд. Не забыл Уласевич предупредить и организаторов чемпионата, «игнорирующих все предупреждения и сигналы». Вице-премьеру правительства РФ Виталию Мутко следовало бы насторожиться.

Уласевич проговорился

В целом при прочтении откровений Уласевича становится заметно, что он как единоличный исполнительный орган коммерческой организации, якобы «имеющей солидную репутацию и клиентуру», в случае со стадионом «Самара Арена» почему-то не проявил должной осмотрительности, вступая в отношения со структурами Равиля Зиганшина. По сути, в интервью «Хронографу» Уласевич признался, что приступил к выполнению ряда работ без заключения договора с заказчиком. Причем несмотря на то, что речь шла о выполнении работ по госзаказу. Кроме того, Уласевич заявил в интервью: «Это отработанная схема структур Равиля Зиганшина в работе со своими субподрядчиками, чтобы не платить им». Если заказчик не вызывает доверия у подрядчика, то каждый новый этап работ либо оказания услуг начинается после оформления соответствующих документов. От СМ-ЭС же сначала потребовали выполнить дополнительные объемы работ, а уже потом пообещали перевести все в документальную форму. И Уласевич почему-то поверил (!).

В итоге вышло так, что почти все якобы поставленные и смонтированные на объекте металлоконструкции «застряли» на балансе СМ-ЭС. Как их вытащить оттуда, учитывая, что общество свалилось в процедуру банкротства, большой вопрос. Да и вопрос к качеству монтажа металлоконструкций с учетом этого не понятно кому предъявлять. Возможно, в этом и мог бы быть скрыт особый смысл взаимоотношений Уласевича с Зиганшиным: нет договора — нет ответственности, нет ответственности — набирай на работу кого угодно без должных профессиональных навыков сварщиков.

Без оформления и оплаты со стороны заказчика, согласно тому же Уласевичу, металлоконструкции, формирующие купол стадиона, могут пойти с молотка для расчетов с кредиторами. «Мы об этом знали, но не думали, что это будет возможно на стройке такой значимости и до сдачи объекта», — говорит Уласевич о схеме работы Зиганшина с субподрядчиками. Тем самым как бы подтверждая, что СМ-ЭС было в курсе всех рисков, но все равно взялось за оказавшиеся таким «камнем на шее» металлоконструкции.

Еще один нюанс: СМ-ЭС вне договорных отношений со структурами Зиганшина не могло рассчитывать на авансирование работ и вынуждено было принять от Татдорстроя займы на сумму около 900 млн р. Выполненные за счет этих средств работы и смонтированные металлоконструкции не были приняты Татдорстроем, зато он, в свою очередь, сдал их ПСО «Казань». Понимал ли Уласевич, соглашаясь на такую схему взаимодействия, что его компания может попасть как минимум на 1 млрд р.? Законно ли поступил руководящий орган СМ-ЭС, втягивая свою организацию в работы без гарантий их оплаты и еще обрекая его на выплату процентов по привлеченным от заказчика займам? Быть может, Зиганшин надлежащим образом мотивировал гендиректора СМ-ЭС «поверить» в добросовестность Татдорстроя, по сути, похожего на обычную фирму-прокладку (на официальном сайте Татдорстроя до сих пор не содержится ни единого упоминания о строительстве «Самара Арены»)? Не возникает сомнений, что такой опытный управленец, как Уласевич, осознавал все возможные риски, но все же соглашался с предложенными условиями. Похоже на то, что он до последнего момента надеялся, что покровители в погонах его не бросят и все вопросы решат. Если это действительно так, то о какой прозрачности бизнеса можно вести речь?

Теперь самое время обратить внимание на то, что собой представляют Уласевич и возглавляемое им ООО «Стальмонтаж-Электросталь». Компания учреждена 28 января 2013 г., буквально перед началом строительства стадиона «Самара Арена». Уставный капитал минимально возможный — 10 тыс. р. В момент учреждения СМ-ЭС Уласевич был единственным учредителем. 2 августа 2017 г. Уласевич взял в долю Ирину Рябчикову, хотя ей он отписал крайне незначительную часть — всего 0,001% (0,1 р. уставного капитала СМ-ЭС). Подобного рода действия напоминают подготовку к процедуре ликвидации юрлица. Тем более до этого момента Рябчикова уже отметилась в ликвидации нескольких юрлиц в Москве и в подмосковном г. Электростали.

При регистрации СМ-ЭС Уласевич выбрал явно удачный адрес — г. Электросталь, ул. Красная, 25А. Это часть административно-бытового комплекса двух металлургических предприятий: с одной стороны это бывший гигант советской промышленности АО «Электростальский завод тяжелого машиностроения» (один из видов деятельности — производство прокатных станов для трубной промышленности), с другой — АО «Металлургический завод «Электросталь» (один из видов деятельности -производство «металлопрокат — трубная заготовка»). Подобное положение открывало Уласевичу возможность для манипуляций в переговорах с потенциальным заказчиком. Это не отменяет версии и о том, что его могли использовать в качестве трейдерской прокладки негласные хозяева кланов, курирующие деятельность двух вышеназванных заводов. Более того, по месту регистрации СМ-ЭС (г. Электросталь, ул. Красная, 25А) зарегистрировано сразу четыре частных охранных предприятия (ЧОП). Ни для кого не секрет, что люди в погонах питают особые чувства к деятельности ЧОП и ко всем тем, кто занят сбором и переработкой металлического лома. В лице Уласевича они могли дополнительно иметь еще и такую важную функцию, как отгрузка металлоизделий с крупных заводов-производителей.

Мудрость Меркушкина

С учетом всех странностей складывается мнение, что Уласевич, похоже, мог осознанно пойти на сотрудничество с Зиганшиным. Но для этого потребовалось бы предварительно договориться о теневой выгоде, которая могла бы наступить по факту реализации вышеописанных схем для всех сторон.

До определенного момента дело шло гладко — миллиарды списывались под видом строительства, однако, когда сроки сдачи стадиона оказались сорваны и это стало достоянием всей страны, пришлось подключать административный ресурс. В данном случае в лице губернатора Самарской обл. (2012-2017 гг.) Николая Меркушкина.

Вспоминается неожиданная инициатива Меркушкина о расторжении контракта на строительство стадиона с генподрядчиком в лице ПСО «Казань». Это произошло в мае 2016 г. (см. «Хронограф» №14 (584) от 16.05.16). Официально окружение Меркушкина преподнесло это как нежелание руководства области согласиться с требованием ПСО «Казань» увеличить объемы финансирования. Но при попытке разобраться в причинах принятия решений столь значимых масштабов всегда надо искать мотивы неформального характера.

Меркушкин — человек осведомленный о всех нюансах того, как и в чью пользу шло распределение госзаказов на строительство стадионов в стране к ЧМ-2018. Не зря ведь относительно далекий от большого футбола Саранск (административный центр Республики Мордовия) тоже получил свой стадион к ЧМ-2018. Также известно, что Меркушкин действовал под негласным покровительством со стороны Виталия Мутко.

Мутко не просто имел возможность курировать строительство стадионов, в его полномочия входит подготовка документов к принятию решений об экстренной замене городов, включенных в перечень принимающих игры ЧМ-2018. На случай, если вдруг кто-то не будет укладываться в сроки. Заметим, Самара здесь оказалась на последнем месте.

При этом куда более родной для Меркушкина Саранск оказался впереди Самары. Продолжая логическую цепочку, можно прийти к выводу, что Меркушкин смог бы понять «снятие» Самары с ЧМ-2018, но только не Саранска. Тем более не стоит забывать, что госпрограмма подготовки Самары к ЧМ-2018 — это крупнейший бюджетный ресурс, который надо было осваивать вне зависимости от того, что будет в начале 2018 г. и будет ли готов сам стадион. Именно это при Меркушкине и происходило. Обогатились в Самаре многие, особенно лица из его родного региона. С трудом верится, что им сегодня есть дело до судьбы стадиона. Не приходится сомневаться, что у Мутко был на примете вариант замены Самары (см. «Хронограф» №16 (626) от 29.05.17). Многое говорит в пользу Краснодара, который изначально не был включен в перечень городов, принимающих игры ЧМ-2018. Но именно в 2016 г. в Краснодаре был сдан в эксплуатацию футбольный стадион, полностью соответствующий всем требованиям FIFA. Построен он был на деньги частного инвестора Сергея Галицкого (создателя сети магазинов «Магнит»). И Мутко, и Меркушкин, и уж тем более Зиганшин отлично понимали цену вопроса о расторжении контракта с ПСО «Казань» по стадиону «Самара Арена». Во-первых, разрыв контракта по инициативе заказчика способен вывести из-под удара изначального генподрядчика. Это особенно актуально в случае срыва сроков или отказа надзорных органов визировать документы о приемке объекта в эксплуатацию из-за массы допущенных и неустраненных дефектов при его возведении. Во-вторых, разрыв контракта по инициативе заказчика может позволить изначальному генподрядчику, что называется, спрятать концы в воду, если при освоении бюджетных средств были допущены серьезные нарушения. В-третьих, в случае разрыва контракта с ПСО «Казань» можно было бы найти оправдание срыву сроков строительства стадиона «Самара Арена». И никто при этом формально не был бы виноват: ни ПСО «Казань» (контракт ведь решили расторгнуть не по его воле), ни губернатор Меркушкин (он руководствовался вопросом экономии бюджетных средств и несогласием с дополнительными тратами).

Если бы предложенное Меркушкиным расторжение контракта случилось, то ПСО «Казань» получило бы возможность начать оспаривать это решение. Прошел бы год, а то и больше. ПСО «Казань» даже могло бы выиграть судебный процесс. Но строительство стадиона в течение всего этого времени уже мало кого интересовало бы. К моменту окончания судебного спора Самара уже давно бы была заменена на Краснодар. Вполне возможно, что перенос мундиаля с сопутствующими финансовыми потоками на стадион Галицкого и был «истинной» оплатой национализации сети магазинов «Магнит». Если руководствоваться мыслью, что все причастные к событиям вокруг стадиона «Самара Арена» лица думали только о том, как украсть на этом строительстве побольше денег, то такой исход дела был бы для них крайне удобным. Другими словами, если бы заявленный в мае 2016 г. Меркушкиным план о расторжении договора с ПСО «Казань» был бы безотлагательно принят к исполнению, то уже к началу 2018 г. все улеглось бы.

Нельзя забывать и то, что опытный аппаратчик Меркушкин прекрасно понимал, что ему вряд ли дадут досидеть в самарском «белом доме» до президентских выборов. Таким образом, вырисовывается последовательность: в сентябре 2016 г. на «Самара Арене» новый генподрядчик, в апреле 2017 г. — в Самаре новый губернатор. И никаких скандалов и соответствующих выступлений Уласевича и истерик лиц из окружения Зиганшина.

Однако случилось все не совсем так. Лишь в сентябре 2017 г. Меркушкин благополучно эвакуировался из Самарской обл., а Мутко с 2016 г. постепенно и незаметно отдаляется от дел Министерства спорта РФ (19 октября 2016 г. он покинул эту должность). Ни того, ни другого за сегодняшние проблемы со стадионом «Самара Арена» уже не посадишь. Оба вокруг этого вопроса успели сформировать себе соответствующий бэкграунд (первый предлагал расторгнуть договор, второй -постоянно навещал Самару и устраивал строителям стадиона нагоняй). В итоге крайними в 2018 г. могли оказаться Зиганшин и его партнеры. Похоже, после отставки Меркушкина Зиганшин это отчетливо понял. Возможно, поэтому уже после отставки Меркушкина в ноябре 2017 г. лица из окружения Зиганшина вдруг решили разделаться с Уласевичем. Отметим, что с этого момента вдруг и Уласевич решил стать публичной фигурой. Кто вообще в Самарской обл. знал об Уласевиче до отставки Меркушкина, кроме узкого круга лиц, посвященных в особенности освоения бюджетных миллиардов на стадионе?

Далее все посыпалось словно карточный дом: с ноября 2017 г. Ростехнадзор начал в судах выигрывать процессы против ПСО «Казань»; Уласевич принялся активно комментировать действия Зиганшина. Тот в свою очередь подключил свои ресурсы, больше напоминающие теневые. Настало время искать крайних. Следствием того могли стать многочисленные обвинения в адрес друг друга и апелляции к правоохранительным органам. А ведь всего этого могло бы и не быть, если в мае 2016 г. стороны согласились бы с предложением Меркушкина расторгнуть договор с ПСО «Казань».

Напомним, 23 января 2018 г. первый заместитель министра МВД РФ, генерал-полковник полиции Александр Горовой лично посетил стройплощадку стадиона «Самара Арена» (см. «Хронограф» №3 (655) от 5.02.18). При этом Уласевич на свободе и активно делится с широкой общественностью подробностями поведения Зиганшина. Это лишь подкрепляет версию о том, что Уласевичу все еще дают понять, что кураторы в погонах о нем не забыли.

История со строительством стадиона «Самара Арена» — наглядная иллюстрация к разговору о том, как в современной России крупнейшие экономические и этнические кланы делят бюджетные ресурсы. С учетом внешних экономических санкций национальная рента в стране стремительно сужается. Это ведет к ужесточению межклановой борьбы по всем фронтам. И самарский стадион лишь один из эпизодов начавшихся межклановых войн за внутрироссийские ресурсы.