Вячеслав Володин:

Татьяна Никонорова

- У нас с вами избирательная кампания предстоит масштабная, поскольку будут выборы в Государственную думу. Она сама по себе сложно выстроенная, потому что кампания эта построена на основе смешанной избирательной системы, пропорционально — мажоритарная система. Но, кроме всего прочего, кампания носит такой сложноструктурированный характер, потому что будут выборы в Государственную думу и в субъектовые центры. У нас выборы пройдут еще в 38 регионах, где будут избираться депутаты в законодательные собрания субъектов федераций.

Понятно, что при таком количестве выборных кампаний по-разному может складываться ситуация, но сегодня уже можно говорить о том, что кампания будет высококонкурентная. У нас с вами без сбора подписей на федеральном уровне уже участвует 14 партий. Для сведения, в 2011 г. у нас без предварительной процедуры сбора подписей участвовало всего 7 партий.

У нас с вами 18 сентября в 8 субъектах будут избираться главы исполнительных органов. В Ульяновской обл., Коми, Тульской обл., Тверской обл., Чеченской Республике, Северной Осетии...

Ряд партий для себя приняли норму проведения предварительного голосования. Сейчас партии участвуют достаточно активно в проведении праймерпз. «Единая Россия» (ЕР), наверное, больше всего использует эту норму.

Наша избирательная кампания в этом году очень масштабная. Она впервые сама по себе охватывает такое количество субъектов, муниципалитетов, губернаторов.

- Вячеслав Викторович, проведение выборов вызывает большое сомнение, потому что многие компании выставят своих фейковых кандидатов в защиту своих корпоративных интересов. Мы понимаем, что приедут московские политтехнологи, бюджеты огромные — это к слову о равенстве. Я сомневаюсь в том, что при ее бюджетах и бюджетах простого кандидата шансы будут равны. Скажите, вот праймериз — это не фейк? Это не показуха?

- Сегодня партия проводит внутрипартийное голосование, и если говорить об общих таких цифрах, то где-то в среднем на округ порядка 6 кандидатов, самая большая конкуренция на Сахалине — 13 кандидатов, Марий-Эл, Владимирская обл., Московская обл. Это очень хорошо. Потому что будет кадровая скамейка, и те, кто занимается подготовкой к выборам, видят тех, кто хочет участвовать в выборах. Понятно, что здесь победит один, но, как вы понимаете, есть и региональные выборы, и муниципальные выборы.

В Государственной думе тоже нужно иметь какой-то опыт, квалификацию. Здесь я только что видел Олю Тимофееву, это сопредседатель ОНФ, и она участвует в предварительном голосовании, она избиралась от Ставропольского края. У нее есть опыт. Она была депутатом законодательного собрания Ставропольского края, она ваш коллега-журналист, и она в Государственную думу пришла и с повесткой, и, соответственно, с опытом работы. Это ценно. Поэтому если кто-то не состоялся на выборах в Государственную думу, имеет дополнительные возможности. 38 территорий, большое количество муниципалитетов, можно участвовать в выборах различных уровней власти.

А про политтехнологов... Мне сложно здесь комментировать, поскольку в вашем конкретном случае я ни человека не знаю, ни компанию не знаю. И политтехнологов не знаю.

А вообще на выборах главный политтехнолог — это кандидат. Если кандидат доверяет себя всецело политтехнологам, то, как вы понимаете, это скорее плохо, чем хорошо.

- Зачем нам много партий? Многие партии никакой роли в регионах не играют. Только 3-4 партии работают с избирателями. Сейчас появилась партия Роста. Что может она сделать, что совершить? Но главный вопрос — это много маленьких партий, которые будут затуманивать голову избирателям. Спасибо.

- У нас 77 партий, 75 имеют право участвовать в избирательной кампании на муниципальном, региональном уровне, 14 участвуют на федеральном уровне без сбора подписей и 4 партии парламентские. Да, действительно, у нас самое либеральное законодательство по вопросам создания партий. Всего 500 чел. надо, чтобы партия была зарегистрирована. Такого нет нигде. Тут выступают, как правило, парламентские партии и партии, которые уже имеют возможность участвовать в федеральных кампаниях. Если говорить о естественном процессе, то те партии, которые созданы... Да, они маленькие, да, у них вряд ли есть шанс победить в федеральных кампаниях, региональных, но они представляют людей. Инициативных людей, у которых есть свое мнение. Они объединились вокруг идеи, вокруг программы, и это те партии, которые формируют слой активных граждан.

В дальнейшем, если человек попробовал себя в политике, он развивает свою партию и, получив опыт, идет в одномандатный округ, продвигает свою партию там. Как правило, маленькие партии — это своего рода кадровый резерв для других партий. Потому что более крупные партии — у них больше возможностей и они доминируют на политическом поле, но небольшие партии политическую конкуренцию все-таки расширяют. И нам ведь важно обеспечить представительство даже через небольшие партии интересов тех людей, которые за большие партии не голосуют. Спектр партий -14 на федеральном уровне — он максимально закрывает потребности людей в поддержке той или иной идеи. Понятно, что все 14 в Государственную думу не пройдут. Но есть возможность через выборы на одномандатных округах взять и реализовать себя от этой партии. Это будет выражать интересы небольшого сегмента общества. Но все-таки возможность высказать точку зрения будет.

Да, сложная система, очень либеральная, кто-то скажет «а что там они сделают» или «зачем?», но это возможность самореализации. Так что, это скорее наше достижение. Поэтому говорить «давайте будем запрещать», говорить, в какую партию нужно идти, — это уже путь к тому, что у нас была одна партия и не было конкуренции. Пускай будет конкуренция.

Что касается итогов выборов в разных регионах. Есть пример Владивостока. Первыми пришли коммунисты, вторыми — справедливороссы, третьими — ЕР. И таких регионов много. Это, собственно, звоночек для тех, кто представляет другую партию. Для тех, кто находится у власти. Это сигнал, что надо работать иначе, и люди оценивают эту работу не всегда позитивно. Если говорить о тех партиях, которые оппонируют, то это оценка того, что они на правильном пути. Выборы сами не являются самоцелью. Через выборы во власть должны приходить эффективные люди. Об этом речь идет. Поэтому в каком-нибудь регионе человек эффективный, активно участвуя в партийной жизни, может заручиться поддержкой. Это как раз и есть конкуренция.

Но если опять обращаться к мировому опыту, то, насколько я знаю, на выборах в США участвует порядка 20 партий, а всего партий больше 100, но побеждают всего 2 партии.

- Недавно в прокат вышел фильм «День выборов — 2». Наверное, многие его видели, может быть, и Вы тоже. И там в числе прочих есть два персонажа, которые ходят по Кремлю и думают, какую же им кандидатуру согласовать на пост губернатора области, какого человека спустить в регион. Хотелось бы понять, насколько эпизод правдив и насколько кандидатуры губернаторов, депутатов законодательных собраний согласовываются Кремлем и лично вами?

- Если говорить о депутатском корпусе, то здесь процедура носит достаточно открытый характер. Если брать кандидатуры в Государственную думу, то есть предварительное голосование. Среднее количество претендентов на праймериз у нас от 3 кандидатов до 13. И мы неоднократно говорили, ссылаясь в этом плане на то, о чем говорит президент, что нам необходима конкуренция.

Список кандидатов формируется партиями, и каждая партия своего кандидата заявляет. В отношении тех кандидатов, которые президентом назначаются как исполняющие обязанности глав регионов на период до окончания срока полномочий, все-таки у нас сейчас модель переходная от одной системы к другой. И получается, что не все еще выборные. Хотя есть еще модели, когда предоставляются кандидаты, и президент принимает решение. В этом плане происходит большая работа по подбору кандидата, который должен соответствовать тем качествам, которые профессионально необходимы губернатору. Порядочность, выбираемость (условно), опыт, работа в федеральных структурах или в регионе. Это критерии, которые учитываются, и совершенно очевидно, что это люди профессиональные, которые работают в федеральных структурах либо работали в регионах, допустим, на должности заместителя губернатора. Это не спонтанные решения.

- В таком случае почему нашел поддержку губернатор Приморского края Миклушевский? Неужели не нашлось никого более достойного?

- То, что были претензии к прошлому губернатору, это для вас очевидно. Учитывая, что региональная элита имеет претензии, которые на тот период были сформированы, губернатор испытывал кризис доверия. Поэтому, имея человека, который имел такой послужной список и работал на территории уже года два, он мог стать тем кандидатом, которым стал. Люди за него проголосовали. И он получил достаточно серьезную электоральную поддержку.

Поэтому когда мы начинаем анализировать, то нам очевидно, что если 70% за него проголосовали, то он достойный кандидат. У нас есть примеры, когда действующий губернатор, успешный в прошлом президент, проигрывает выборы, причем проигрывает их в соотношении 24/76. У нас с вами есть пример, когда исполняющий обязанности мэра города, где проживает порядка 10 тыс. населения, проигрывает небольшое количество голосов, но проигрывает депутату Госдумы.

В Свердловской обл. шли три кандидата — замгубернатора, депутат и гражданский активист. Выиграл гражданский активист — Ройзман Евгений. Вот вам конкретные примеры.

В вашем случае мы имеем выбор жителей Приморья. Поэтому сейчас все вопросы «а почему, а зачем» не уместны. Кандидат может иметь достаточно оснований для того, чтобы выдвигаться на эту должность, но при избрании это уже новая должность. Он может на ней состояться, может не состояться. Губернатор Белгородской обл. работает на своей должности более 20 лет. Люди его переизбирают. Он популярен. Сейчас есть ограничения, что дважды может губернатор переизбираться на прямых выборах. Так же, как президент. И надо исходить из норм закона.