На этой неделе ожидается, что старший следователь следственного отдела (СО) по Автозаводскому р-ну г. Тольятти СУ СК РФ по Самарской обл. Джамиль САРУХАНОВ выйдет с ходатайством в Автозаводский районный суд г. Тольятти по уголовным делам о продлении срока содержания под стражей обвиняемого Максима П. 6 июля его адвокат Владимир РОГОВ, опасаясь неправомерных действий в отношении Максима П., представил редакции Областного аналитического еженедельника (ОАЕ) «Хронограф» документы и продемонстрировал видеозапись с потерпевшей по данному делу. Из представленных материалов следует, что потерпевшая сообщает стороне защиты о непричастности Максима П. к инкриминируемым преступлениям. Обращение адвоката Рогова в редакцию стало результатом того, что на заявления потерпевшей и адвоката следствие упорно не реагирует, а пытает добиться «посадки» человека, чья невиновность уже не вызывает сомнений даже у потерпевшей стороны. Что это — коррупция или нежелание признавать собственные ошибки?
Как стало известно «Хронографу», адвокат Максима П. вынужден обжаловать отказ старшего следователя СО по Автозаводскому р-ну Тольятти СУ СК РФ по Самарской обл. Джамиля Саруханова по вопросу о необходимости отмены меры пресечения — содержания под стражей Максима П. и прекращении уголовного преследования в отношении него. И это уже не первая попытка: 15 мая т.г. было первое аналогичное заявление. Повторную жалобу адвокат Максима П. уже направил и уполномоченному по правам человека в Самарской обл. Ольге Галъцовой, попросив «направить письменный запрос председателю СК РФ Бастрыкину, поскольку руководство управления СК РФ по Самарской обл. уклоняется от принятия законного решения на протяжении полутора месяцев». Из текстов жалоб можно узнать, что Максим П. уже седьмой месяц, по его мнению, необоснованно содержится под стражей по обвинению в совершении двух преступлений, предусмотренных ст. 132 ч. 3 и ст. 162 ч. 2 УК РФ. |  |  В следственном комитете должны научиться признавать собственные ошибки
Уникальность этого уголовного дела в том, что несовершеннолетняя потерпевшая уже обращалась в редакцию газеты и трижды добровольно обращалась в коллегию адвокатов «Защитник» с сообщениями о невиновности Максима П. Адвокат продемонстрировал видеозапись одного из обращений представителям ОАЕ «Хронограф». На ней, как и в своих письменных показаниях, потерпевшая сообщает о том, что оговорила Максима П., опасаясь физической расправы со стороны Михаила Сибина и Алексея Долгова, которых называет истинными лицами, совершившими преступные деяния. Но указанные лица остаются на свободе. Причем если верить тому, что говорит потерпевшая на видеозаписи, то ей поступали неоднократные угрозы с их стороны за правдивые показания и требования оговаривать Макима П. Реакция следственного органа на поступавшие жалобы последовала весьма своеобразная. «По представленным 31 марта 2015 г. защитой доказательствам в адрес следствия орган следствия лучше ничего не придумал, как поставить под сомнение подлинность подписей и почерка в объяснении с потерпевшей и подписанным ею 3 марта 2015 г. Защита была вынуждена представить для исследования документы в экспертную организацию и получить акт экспертного исследования №35-18С/15 от 1 июля 2015 г., в котором в категорической форме говорится: две подписи от имени потерпевшей, изображения которых расположены внизу двух листов представленной копии объяснения от ее имени от 3 марта 2015 г., выполнены потерпевшей», — рассказал адвокат Максима П. | | Не доверять пояснениям потерпевшей и мнению эксперта нет законных оснований. Поэтому возникает обоснованный вопрос: почему орган следствия на протяжении семи месяцев не изменяет меру пресечения, если потерпевшая в категорической форме неоднократно заявляет адвокату о его непричастности к инкриминируемым преступлениям? Какими мотивами может руководствоваться следователь? Ответ лежит на поверхности. Дело может быть в том, что подобные показания потерпевшей, судя по всему, не устраивают орган следствия, поскольку должностные лица органов следствия подлежат дисциплинарной ответственности за незаконное содержание гражданина под стражей в течение длительного времени и незаконное привлечение к уголовной ответственности. Т.е. если следователь признает, что в данном случае был не прав, то, вполне возможно, что он попадет под уголовное преследование. Поэтому в этой ситуации следственный комитет вынужден рьяно защищать т.н. «честь мундира». Вероятно, по этой же причине на протяжении семи месяцев орган следствия даже не провел с потерпевшей очную ставку, видимо, опасаясь, что на очной ставке потерпевшая скажет правду о невиновности Максима П. Хотя именно данное следственное действие могло расставить все точки над «i». Кроме того, есть все основания полагать, что орган следствия в очередной раз обратится в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей невиновного человека. Но должен ли суд в данном случае доверять следствию? Вряд ли, ведь процессуальные странности видны, что называется, невооруженным глазом. "Хронограф" будет следить за развитием событий. |
