Владимир Рогов:

Егор Кошеров

- Владимир Борисович, задержание правоохранителя такого ранга автоматически делает событие крайне резонансным. Шумиха вокруг него до сих пор не улеглась. Понятно, что событие далеко не рядовое, но что лично вас настораживает или удивляет в этом деле?

- Уголовное дело было возбуждено 29 мая. Вечером этого дня был задержан мой сын — Рогов Александр Владимирович. Оперативно-следственная группа была из Москвы — сотрудники центрального аппарата Следственного комитета и ФСБ России. При этом уже в ближайшее время — в понедельник — на событие отреагировали областные СМИ, в частности газета «Самарское обозрение». Там детально, с указанием обстоятельств задержания, фамилий фигурантов была расписана ситуация. Возникает вопрос: кто допустил утечку служебной информации и с какой целью это было сделано? Я считаю, что это допустили сотрудники центрального аппарата правоохранительных органов с целью показать свою активную работу и борьбу с коррупцией на местах. Но после того, как сама ситуация была преподнесена как борьба с коррупцией, возникает вопрос: а если на самом деле там были только гражданско-правовые отношения двух бизнесменов, то кто возьмет ответственность за необоснованный выезд представителей центрального аппарата, необоснованное задержание, необоснованный арест, за вызовы на допросы людей в Москву, в следственный комитет, в частности? Дело в том, что согласно ст. 152 УПК РФ расследование производится по месту совершения деяния, т. е. в Тольятти, а не в Москве, куда вызывают всех на допрос.

Полагаю, утечка информации в СМИ допущена умышленно, и сейчас органам следствия, соответственно, необходимо подтвердить обоснованность публикаций. Поэтому сейчас следствие занимает явно обвинительную позицию, трактует или, по крайней мере, пытается трактовать любые добываемые факты и доказательства с обвинительным уклоном. В такой ситуации, как адвокат, порекомендовал сыну занять только одну позицию — последовательное и достоверное изложение фактов, обстоятельств всего произошедшего. Собственно, такой позиции он изначально и придерживался. В результате могу отметить, что большинство других фигурантов этого дела уже успели поменять свои показания, что, на мой взгляд, свидетельствует о том, что их показания далеко не всегда правдивы и не в полной мере отражают существо дела. Насколько мне известно, последовательные и непротиворечивые показания в настоящий момент дает только мой сын.

- Есть ли какие-нибудь особенности дела, которые могут свидетельствовать о том, что действия против вашего сына носят ангажированный характер?

- По закону, во-первых, необходимо было расследовать деяние на месте, в г. Тольятти. А во-вторых, не стоит сбрасывать со счетов еще один серьезный факт. Если два коммерсанта — Павел Яковлев по кличке Вексель и Алексей Гагулин по кличке Сладкий — делят между собой какие-то совместно добытые деньги, то это их обычная деятельность. Они не доверяют друг другу, и в качестве доверенного лица по инициативе Векселя выбрали Александра Рогова. Он был им хорошо знаком с 2007 г. По просьбе своего друга Дмитрия Орехова сын пошел им навстречу, а затем его же обвинили в получении взятки. Возникает вопрос: как же он в этой истории использовал свое служебное положение? Уголовное дело, в котором фигурируют 30 млн р., было возбуждено без его участия, надзор за следствием он не осуществлял. Непосредственный надзор за следователем, в производстве которого находилось уголовное дело,

в соответствии с приказом о распределении обязанностей производилось заместителем начальника следственного отдела города Денисом Хаустовым, т. е. сын никак не влиял ни на возбуждение, ни на расследование дела.

- Получается, что у него не было возможности оказать предпринимателям какие-либо неофициальные услуги, за которые требуется вознаграждение?

- Не то что возможности, но даже и желания такого не было. Примерно в конце марта утром Вексель обратился к сыну с просьбой разобраться в законности готовящегося ареста банковского счета одной из фирм Векселя, на котором было 30 млн р. О каком-либо вознаграждении, взятках и т. п. не могло быть и речи, поскольку сын знал Векселя с 2007 г Тем более, как я понимаю, речь шла о том, чтобы просто дать консультацию о законности по данному вопросу. Он пригласил к себе следователя Уточкина, последний сообщил, что уезжает на следственные действия, временем на доклад не располагает. Договорились встретиться после обеда. После обеда Уточкин сообщил, что в производстве находится не просто проверочный материал, а уже возбужденное уголовное дело. Сын очень удивился такой сверхмолниеносности в возбуждении дела. Была просьба предоставить материал для изучения на предмет законности, а вместо материала фактически предоставлено уже возбужденное уголовное дело. За обеденный перерыв следователь успел возбудить уголовное дело и даже отвез в банк постановление об аресте счета с 30 миллионами. Подобная оперативность, как вы понимаете, не так часто встречается в работе правоохранительных органов.

Сын тоже удивился такой оперативности в действиях следователя, а в ответ получил реплику, что его об активных действиях просил хороший знакомый. На вопрос, кто это, сын получил ответ, что это предприниматель Гагулин по кличке Сладкий. На вопрос, есть ли связь с Гагулиным, следователь сообщил, что есть специальный телефон, по которому он связывается с ним. При следователе сын позвонил по этому телефону Гагулину. Последнего он знал как компаньона Векселя, поэтому спросил, почему они не сядут с Векселем за стол переговоров и не решат свои отношения напрямую. Получил ответ, что у них напряженные отношения, но Гагулин против переговоров ничего не имеет. Тогда сын сообщил Векселю о готовности Гагулина вести переговоры напрямую и предложил Векселю договориться напрямую с Гагулиным. В категорической форме Вексель сообщил, что не собирается садиться за стол переговоров, не собирается ничего решать с Гагулиным, т. к. у них враждебные отношения и они друг другу не доверяют. Далее от Векселя в адрес сына поступали неоднократные предложения выступить посредником, поскольку его знают обе стороны и оба предпринимателя ему доверяют. Сын долго отнекивался, но, к сожалению, согласился, хотя не имел права это он делать.

- Каким образом осуществлялся переговорный процесс между Яковлевым, Гагулиным при участии вашего сына?

- Сын по неоднократным просьбам Павла Яковлева выступил посредником в переговорах, при этом сообщил Гагулину о том, что Яковлев просит быть посредником. На вопрос сына, что думает Гагулин, получил ответ, что возражений нет и что Гагулин ему тоже доверяет. И Гагулин, и Вексель сошлись на том, что ведут переговоры через сына. О каких-либо взятках речи не было.

Далее сын был очень удивлен, когда по требованию Гагулина Вексель легко согласился передать 10 млн р. непосредственно Гагулину. На вопрос, зачем он это делает, Вексель объяснил, что иначе он рискует потерять все свои деньги.

Вся хронология событий свидетельствует о том, что два коммерсанта делят совместно добытые средства, не могут договориться о том, кому сколько причитается. В ходе переговоров Гагулин даже снизил свои требования с 15 до 10 млн р. А крайним во всем этом процессе в качестве взяточника оказался сын. Вопрос: а в чем взятка, за что ее давать моему сыну, если два коммерсанта договорились о процентном отношении и деньги реально поступили Гагулину, а не моему сыну? В случае взятки должностное лицо должно выполнить какие-то требования взяткодателя. Заявителем о взятке выступает Вексель. Но он передавал деньги не сыну, а Гагулину. И Гагулин подтверждает, что он эти деньги получил. Тогда где здесь преступление? Да, безусловно, есть нарушение этики, морали, профессиональных норм сотрудника правоохранительных органов. Но здесь есть и свой перечень мер дисциплинарного воздействия. Другое дело, когда речь идет об уголовном преступлении, человека арестовывают, сажают в следственный изолятор, потом раздувается скандал и все преподносится как широкомасштабная война с коррупцией. Это фикция, а не борьба с коррупцией.

- В чем тогда может заключаться подоплека указанного дела?

- По непроверенной информации, деньги — а именно 30 млн р. на счету фирмы Векселя — это средства, которые были заведены фирмами, аффилированными правоохранительным органам из Москвы, для обналичивания. И на эти деньги был наложен тройной арест — а именно, со стороны налоговой инспекции, органов следствия, — а также арест со стороны районного суда. И, соответственно, эти деньги москвичи хотели «вытащить».

В публикациях областных СМИ Вексель называется «королем обнала» и, по данным правоохранительных органов Тольятти, систематически занимался обналичиванием больших сумм денег. По некоторым данным, у Векселя за долгие годы его незаконной деятельности появилось большое количество недоброжелателей, поэтому он реально опасался за свою жизнь. Таким образом, комбинация с заявлением о вымогательстве взятки сотрудником правоохранительных органов представляется для Векселя как минимум втройне выгодной. Подавая заявление о том, что у него якобы вымогали взятку, он получал защиту как свидетель со стороны обвинения и оперативное сопровождение ФСБ. С другой стороны, это был ход, направленный на возврат тех самых 10 млн р., отданных Гагулину. Раз уж он добровольно заявил о взятке, значит, ему надо их вернуть, так? Одним таким заявлением он реализовал ряд задач. Фактически 5 мая он обратился с заявлением о том, что у него вымогают взятку. 6 мая передавались деньги от Векселя к Гагулину. Вопрос: а что мешало силовикам 6 мая задержать сына с этими 10 миллионами, раз уж это взятка? Почему не задержали? Да потому, что никакой взятки не было и на выходе правоохранители рисковали получить серьезно проштрафившегося Рогова А.В., улаживающего конфликт между двумя предпринимателями, но уж никак не взяточника. Есть еще второй эпизод. Это около 2 млн р., которые изъяли при задержании у Александра Рогова. Вексель наконец-то отдал сыну долг, точно такую же сумму он должен его другу Дмитрию Орехову. Данный долг Вексель по договоренности между коммерсантами возвращал за Гагулина. Однако написанное им заявление о взятке избавило Векселя и от этих обязательств. Получается, что правоохранители трижды услужили интересам Векселя, а затем оперативно допустили утечку информации в СМИ о борьбе с коррупцией на местах.

Сына не оправдываю: он виноват в нарушении профессиональных норм этики. Но он не взяточник, и дело было инициировано Векселем, который преследовал сразу три свои личные цели, использовав при этом силовиков.